Хаку попытался перерезать цепь острой глыбой льда, но та просто прошла сквозь оружие статуи Гедо, ровно как и песок Гаары, которым тот пытался затормозить процесс вытягивания Биджу.
Узумаки стиснул зубы. Еще немного, и цепи выдернут Биджу из него и его друзей. Если это случится, то у них не просто не останется шансов на победу. Темари, Югито, Роши, Утаката и Хан разом распрощаются с жизнями.
Наруто сосредоточил взгляд на цепях, соединяющих статую и его товарищей, и, концентрируясь, вытянул перед собой руки, приказывая чакре Акумы действовать. Из живота блондина вырвалось шесть огромных фиолетовых лап из чакры, и каждая из них устремилась к цепи, сдерживающей только одну жертву.
Первая лапа схватилась за цепь, торчавшую из груди самого Наруто. Вторая устремилась к цепи Темари, третья — к Хану, четвертая — к Роши, пятая — к Утакате и, наконец, шестая — к Югито. Когда лапы схватили призрачную цепочку, то начали тянуть в обратном направлении.
От такой силы, в один миг приложенной ей в противовес, Гедо Мазо сдвинулась на несколько метров вперед. Статуе, пока что торчавшей из земли по пояс, пришлось упереться в поверхность, покрытую обломками метеорита, руками, чтобы удержаться.
Наруто, только обрадовавшийся, что частички Биджу скрылись обратно в его друзьях, потянул еще сильнее.
"Поразительно... Теперь я полностью контролирую чакру сразу двух половин Акумы, слитых воедино. Никогда не чувствовал в себе такой силы!" — с гордостью подумал он. — "Теперь у меня есть все шансы на спасение ребят. Я порву эти цепи, чего бы мне это не стоило!"
Внезапно Статуя Гедо тоже приложила усилие. К такому повороту событий Наруто не был готов. Он почувствовал, как лапы из его чакры вытянулись, уходя вместе с частично всосавшейся в рот Статуи Еретика цепью. Из его товарищей вновь показались Биджу, вытянутые уже наполовину. Наруто с ужасом осознал, что и из него торчит фиолетовая голова Акумы, по которой растекались такие же символы, как и на покрове Узумаки. Статуя потянула еще, и Наруто потребовалось собрать всю свою волю, чтобы усилить хватку и не дать проклятому противнику вырвать еще наполовину держащихся Биджу из его друзей.
Мадара стоял на месте и глядел на всё это со странной ухмылкой. В его задумчивом взгляде читалось уважение, которое он испытал к Наруто. Никто и никогда еще не в силах был помешать статуе Гедо пожирать чакру Хвостатых. Тем более, так долго. А впрочем, такого раньше никогда и не случалось.
А вот Изуна, которого Наруто потерял из виду, полностью переключив внимание на своё дело жизни и смерти, не бездействовал. Кунай разрезал пространство, и Учиха скрылся в черной трещине в ткани реальности. Когда наблюдавшие за зрелищем шиноби спохватились, было уже поздно.
Второго Хокаге нигде не было до тех пор, пока он не появился из такой же трещины сбоку от всех жертв цепей статуи, которые по воле случая сейчас стояли в шеренгу, если не считать разделяющие их длинные промежутки. В его глазах сверкнули красные огоньки. Сначала в глазницах Изуны появился Мангеке Шаринган, затем сразу Вечный Мангеке Шаринган. Рисунок глаза в итоге был точно таким же, как и у брата Изуны, только с одной различной деталью — та часть рисунка, что на шарингане Мадары была красной, у Изуны была черной. И наоборот.
Активировав свои глаза, Изуна сложил печать концентрации. Из его тела во все стороны выплеснулась черная чакра. Сначала все подумали, что это Аматерасу, но потом поняли, что ошиблись, когда энергия стала обретать форму полупрозрачного гиганта, по пояс торчавшего из земли. Изуна скрылся внутри своего Сусано, который был... черного цвета! Этот призрачный воин был существенно больше Сусано, который был у Итачи в обычной форме.
На черном исполине Изуны были доспехи, накидка и шлем с прорезью, сквозь которую были видны горящие белые огоньки глаз. У шлема было два рога на лбу и один на затылке. Доспехи, чьи контуры постоянно переливались, имели множество деталей, каких не было ни у Сусано Саске, ни у Сусано Итачи, ни у Сусано Мадары (Наруто видел его на прошлой Четвертой Мировой Войне во всех формах кроме финальной).
Когда Сусано Изуны взмахнул рукой, в ней появился меч из белого огня, резко контрастирующий с черным цветом самого призрачного воина. Сформировавшись окончательно, оружие обрело серебряный клинок, по которому плясали белоснежные язычки пламени.
— Что он собирается делать?! — воскликнул Райкаге.
— Остановите его! — прохрипел Наваки. — Сейчас!
Но было уже поздно. Черный великан занес руку, и когда меч занесся к небу, то удлинился в пять раз, став длиннее самого Сусано (если измерять его высоту от земли и до головы). В следующий миг клинок опустился, оставив после себя след из белого огня. Меч разрубил всех Биджу, торчавших из тел несчастных джинчурики.
Клинок отсек голову из чакры, которая, обвитая цепью, только что вылезала у Наруто из живота. А также отрубил его призрачные руки, тянувшиеся к собственной цепи и другим. Так же меч отсёк голову Мататаби, вытягивающуюся из тела Югито. Кокуо и Сона Гоку, которых уже к тому моменту наполовину вырвало из хозяев, разрубило на половины. Шукаку отрубило ногу и руку, а Сайкену отсекло пару щупальцев.
Адская боль пронзила всех джинчурики разом, и по полю боя разнесся их хоровой крик. Отрубленные части Хвостатых демонов вместе с цепями засосало в рот Гедо Мазо, и статуя закрыла пасть, начиная открывать девять глаз, из которых начала сочиться кровь. Те же части, что были отрублены мечом, но не захвачены цепями, всосались обратно в своих хозяев.
К Наруто, корчащемуся на земле, подбежали Ино, Киба и Ли и Сакура, подоспевшие от другого отряда. Покров, до последнего державшийся на его теле, погас и исчез. Узумаки не переставал кричать, извиваясь от боли.
Харуно вытянула руки над Наруто, и ее ладони окутало зеленоватое сияние медицинской чакры, которое, впрочем, девушка сразу погасила.
— Физических повреждений нет! — прошептала она, с ужасом глядя на дергающегося Наруто, который продолжал издавать истошные вопли. Киба и Ли попытались прижать его к земле и успокоить, но ничего не получилось.
То же самое происходило и с другими джинчурики. Они будто сошли с ума, с чем ничего нельзя было поделать.
— Что ты сделал с ним, ублюдок?! — крикнул Киба Изуне, который всё так же находился в своем Сусано.
Тот не ответил, молча наблюдая за страданиями шестерки джинчурики.
— Я тебя спрашиваю, красноглазая тварь! — Инузука вскочил на ноги и крикнул своему верному питомцу, находившемуся рядом всё это время в скорбном молчании. — Вперед, Акамару!
Киба и его пес понеслись на врага. На ходу Инузука надкусил палец и провел им по лицу несколько раз, нанося кровавые символы, сложившиеся в маску. Его окутала серебристо-сероватая чакра, и в следующий миг тело собачника стало мерцать, а глаза стали точно такими же, как у волка.
— Техника Волчьего Единения! Режим Охотника!
Киба ускорил бег, и его фигура начала смазываться, то сливаясь с окружающей средой, то становясь вовсе неразличимой.
— Клан охотников Инузука? Я помню эту запретную технику, — удивился Изуна, наконец, обратив на Кибу внимание.
Собачник несся так быстро, что исчезал и появлялся в другом месте. Можно было подумать, что это пространственная техника, однако поразительная скорость была лишь еще одним свойством древней техники Инузука, которую Киба выучил в подземном хранилище, найдя старый свиток и пройдя ритуал посвящения.
— Эти жалкие собаководы еще существуют? — ухмыльнулся Учиха, занося меч Сусано.
В следующий миг священное оружие опустилось вниз, образуя длинную дыру в каменистой поверхности, покрытой осколками метеорита. Но ни Кибу, ни Акамару оружие задеть не успело. Зато тем подвернулась отличная возможность вскарабкаться на призрачного исполина, как те и поступили, вспрыгнув на его руку и взбегая вверх.