Сергей и Маша выходят на улицу. Хлопает массивная деревянная дверь.
– Успокойся ты… Пацан получил по заслугам.
Маша останавливается.
– А если бы тебя охрана повязала?
– В этом кино нет охранников.
– Откуда ты знаешь? Что, ты уже не первый раз здесь такое устраиваешь?
– Ладно, забудем. Поехали лучше куда-нибудь поужинаем…
– Ты это серьезно? После такого – поужинаем? Спасибо тебе за прекрасный вечер!
Маша быстрым шагом идет прочь. Сергей останавливается, вынимает сигареты, идет к машине.
«Hyundai i30» едет по городу. Женя – за рулем, Оля – рядом.
– …ну, я не знаю, – говорит Женя. – А если он не захочет знакомиться? Я же говорю тебе: он живет затворником. Почти никуда не выходит. Целыми днями смотрит кино, книги читает. Ему люди вообще не слишком нужны.
– А ты спроси у него. Просто спроси. Если да, то да, если нет, то нет…
– Ну, я не знаю… Мне все это как-то странно. Хотя ладно…
Машина останавливается у светофора напротив церкви. Женя крестится. К ней подбегает десяток чумазых детей, одетых в лохмотья. Они стучат по стеклам. Женя блокирует двери, берет кошелек, начинает рыться в нем. Загорается зеленый. Сзади сигналят. Женя трогается, останавливается за светофором, опускает стекло, бросает беспризорникам несколько монеток. Они бросаются за ними, отталкивая друг друга, дерутся, выскакивают на проезжую часть. Машины сигналят.
– Значит, поговоришь с ним? – спрашивает Оля.
– Поговорю. Но я тебе еще раз говорю: ничего не обещаю.
– Как у тебя с той подругой – ну, про которую ты говорил? – спрашивает Иван. Он и Сергей сидят на кухне. На столе – наполовину пустая бутылка водки, нарезанные огурцы, хлеб, колбаса.
– Ну ее на хер, мандавошку. Пиарщица сраная, а понтов – на полкилометра.
– Мать еще не вернулась с дачи?
– Да нет, слава богу. Пусть хоть до декабря там сидит – меньше мне мозг выносить будет.
– Зачем ты тогда вообще с ней живешь? Снял бы квартиру – ты ж зарабатываешь на это…
– Геморроя слишком много – искать, смотреть варианты, все такое… И с агентствами связываться не хочу.
– Можно ведь и через знакомых найти…
– Можно-то можно, но неохота этим заниматься. Пока. Если бы была подруга, то снял бы, чтобы вместе жить… А с другой стороны, бля, если бы была отдельная хата, то и баб легче снимать… Вернется мамаша – и бабу уже не особо приведешь. Она, ты ж знаешь, будешь во все нос совать…
Сергей берет бутылку, разливает остаток водки по стаканам.
– Ну что, за баб? – спрашивает он. – Как раз, третий…
Иван кивает. Парни выпивают, закусывают.
– Вот как ты считаешь, – говорит Сергей. – Почему Россия проиграла войну?
– Которую?
– Третью мировую. Вторую мы выиграли, а третью проиграли.
– Что ты имеешь в виду, что за третья война?
– Холодная война. Ты еще маленький был. Я сам был не особо большой, но я про это много читал. И у меня есть что сказать про это. Война ведется за деньги, за территорию или за идею. Современная война, холодная война – там все по-другому. Деньги – это то, что ты зарабатываешь, продавая свой товар. Расширяя рынки сбыта, все такое. Территория – это тоже не в прямом смысле твоя территория. Это – сфера влияния. Идея… Ну, Вторую мировую мы условно выиграли. Потому что расширили территорию. А все, что потом, – это поражение. И то, что сейчас, – тоже поражение. Про то, что Россия встала с колен, – все это пиздеж. Где наша сфера влияния? Кому, на хер, нужна наша идея?
– А она у нас есть вообще?
– Хороший вопрос. Очень хороший вопрос. И чтобы на него ответить, надо достать вторую.
– Ты уверен? Может, одной хватит? – спрашивает Иван.
– Уверен. На сто пятьдесят процентов.
Сергей дотягивается до холодильника, достает еще бутылку водки, откручивает пробку, наливает в стаканы.
– Ну, за то, чего нет, – говорит Сергей. – Пока, к сожалению. За национальную идею.
Иван и Сергей чокаются.
Сергей выпивает все, Иван – половину, ставит стакан на стол.
– Э-э-э. – Сергей смотрит на Ивана, кивает на стакан. – Так дело не пойдет. В этой кухне пьют до дна.
Иван берет стакан, допивает, берет кусок хлеба, подбирает вилкой с тарелки огрызок колбасы.
– Ну так вот – мы говорили про национальную идею, правильно? – говорит Сергей. – Вернее, про то, что ее нет. Это, я считаю, очень хуево. Это пиздец как хуево. И пока у России не будет идеи, ничего здесь хорошего не будет. Но, если честно, я не понимаю, откуда она у нас в обозримой перспективе возьмется. Чиновники, бля, на всех уровнях, занимаются одним и тем же: напиздить как можно больше и уебать за границу. Это, бля, наверно, и есть их национальная идея. Менты… Ну, про ментов я и говорить не буду. Это, падла, бля, такие мрази, это самые последние… Я, ты знаешь, пидарасов ненавижу, но ментов я ненавижу еще больше. Менты – они хуже пидарасов… Они – ссули. Прикинь, я видел раз: стопанули менты черный «мерс», с транзитными номерами. Выходит оттуда хер черножопый – и погнал на мента: а ты знаешь, кто я такой, а ты знаешь, что с тобой будет? Явно, на пушку брал. А мент ссыканул и пошел к своей тачке, даже еще извинился перед этой гнидой…