Проповеди этого человека не раздражали меня; мне было интересно пытаться установить, каким, собственно, путем пришел он к своим умозаключениям. Однажды он сказал:
— Для вас это радость — умереть за короля и отечество!
Неужто он ничего не знал о нашем отношении к войне? Или он считал войну каким-то добрым делом? Для чего обнажал он с кафедры самое уязвимое место войны?
В тот день после этой проповеди незнакомый мне офицер пытался объяснить на свой лад, почему мы ведем войну и зачем нам понадобилась Бельгия. «Что? Нам нужно удержать эту проклятую Бельгию? Из-за какого-то там внешнего превосходства мы должны ссориться с этим народом? Наше командование думает, верно, что война придется нам больше по вкусу, если оно взвалит нам на плечи свои заботы?»
Я задумался. Что такое в конце концов отечество? Ничто? Устаревшее понятие? Но должно же оно что-то значить! Может быть, я тоже люблю его.
Поговаривали, что в марте у нас начнется большое наступление. Должен признать: Лёсберг хорошо обучил роту. Возможно, она действительно стала лучшей в полку. Если вспомнить, что мы представляли собой при выступлении в 1914 году, то теперь наша рота, несомненно, была подготовлена лучше.
Неожиданно пришло известие: старший лейтенант снова возвращается в штаб. Все-таки ему удалось пролезть. Собственно, для этого он и брал отпуск. Но перед своим уходом он хотел провести крупную операцию по захвату пленных. После этого полк будет снят с передовой для подготовки к наступлению.
Лёсберг приказал, пользуясь фотоснимками с воздуха, построить позади лесного лагеря сооружение для учебно-тактической тренировки, которое имитировало бы неприятельские окопы. Здесь должны были пройти тренировку подобранные команды.
Ко мне пришел Хауффе:
— Я в этом деле не участвую.
Меня это удивило. Он был лучшим командиром дозора в роте.
— Что это значит?
— Старший лейтенант показал мне планы операции, после чего я сказал ему, что не верю в успех этого дела — слишком уж много участников. — Он рассмеялся.
— Тебе известно, кто еще будет участвовать?
— Командиром он взял лейтенанта Линднера. Кроме того участвуют ударные команды Хенеля и Зенгера и еще несколько из других взводов. Должны быть еще саперы, чтобы взорвать французские проволочные заграждения, и тьма-тьмущая артиллерии, минометов и пулеметов.
«Значит, я не участвую», — подумал я холодно.
Наступил вечер проведения поиска дозора. Взмыла сигнальная ракета, и начался обстрел. «Грубая ошибка, — подумал я, — вызывать огонь сигнальной ракетой с того места, где поведется атака. Сообразительный противник сразу все поймет».
Сзади загремело, загрохотало.
Чах-чах-чах-ш-ш! — посыпались с большой высоты тяжелые мины и начали рваться с оглушительным грохотом. Сзади затарахтели пулеметы, да так, что я невольно втянул голову в плечи, хотя и знал — огонь ведется преднамеренно выше, чтобы только сбить с толку. Это продолжалось уже несколько минут… Долго! Слишком долго! Операция провалится!.. Я увидел, как ударные команды выбираются из окопов. Стрельба между тем не прекращалась.
Невдалеке раздался оглушительный взрыв. То ли это французский снаряд, то ли взорвали проволочное заграждение.
Рамм! Рамм! Рамм! Французы открыли заградительный огонь, и к тому же очень мощный.
Я дрожал от возбуждения. Хенель, Зенгер и большая часть моего взвода были впереди.
Кто-то прыгнул в окоп. За ним другие.
— Что, собственно, происходит? — закричал Зенгер.
— Почему приказано отойти? — спросил Хенель.
— Почему вы не пошли в атаку? — крикнул Лёсберг.
— Господин лейтенант Линднер крикнул оттуда:
«Назад! Назад!» — сказал Хенель.
В окоп прыгнул Линднер. Кругом шла пальба.
— «Назад!» кричал не я, а саперы, потому что заграждение еще не было взорвано.
— Тогда вперед! — возбужденно крикнул Лёсберг.
— Ударные команды готовы? — спросил Линднер.
— Нет, все перемешалось! — надрывался Зенгер, пытаясь перекричать шум. — У меня здесь только двое!
— Давайте сюда остальных! — крикнул Лёсберг.
— Господин старший лейтенант, — спокойно сказал Хенель, — операция провалилась.
— Об этом не может быть и речи! — закричал Лёсберг.
— Господин старший лейтенант, — сказал Зенгер, — все неправильно с самого начала.
— Отводите всех назад! — крикнул Лёсберг и ушел. Огонь с обеих сторон все еще не утихал.