В развалинах одного селения мы стояли два дня; дул пронизывающий, ледяной ветер. Вдали, километрах в двух от нас, был виден мертвый лес Буррэн, где я был ранен в шестнадцатом году.
День спустя мы двинулись по хитросплетениям окопов Соммы и снова разбили палатки. Наткнулись на павшую лошадь. Все набросились на нее и стали ножами отрезать куски мяса.
Стемнело, пошел дождь. Я лег в палатке.
— Снять палатки! Строиться на дороге!
Непроглядная темень. Дождь льет как из ведра. Ругань. Где мои отделения? Я начал звать.
Наконец подошел кто-то:
— Отделение Хенеля построено на дороге!
— Готовы вы наконец? — закричал на меня Трепте.
— Кого вы имеете в виду? Это я, Ренн.
— Вот проклятая темень! Видели вы кого-нибудь из моих людей?
— Нет, я сам ищу.
Через три четверти часа рота стояла на дороге. Но не хватало троих, в том числе Лейзера. Скорее всего они воспользовались суматохой и дали деру.
Ламма нигде не было. Дождь поливал нас нещадно.
— Где штаб батальона? — то и дело спрашивали командиры рот.
— Дерьмовые порядки! — выругался кто-то. — Опять бригада подняла нас по тревоге, нет чтобы спокойно отдать приказ.
— А какая разница?
— Какая разница? Теперь мы проторчим часа четыре под дождем, когда-могли бы спать!
— Что ж, можно снова разбить палатки.
— Да, куда как весело — в эдакой-то темнотище! А потом залезть под крышу и улечься в грязь!
Мы продолжали стоять, и на нас лило. Вернулся Ламм и стал перед строем.
— Завтра с утра наступаем?
— Мне это не известно.
Опять все умолкли. Дождь все лил и лил.
К полуночи мы наконец двинулись. Дождь прекратился. По небу ветер гнал большие, белые облака; сквозь них иногда проглядывал месяц. Облака шли со стороны моря. Мы миновали несколько деревень. Временами по полям пробегал свет луны. Я все чаще думал о море, к которому мы, может быть, подойдем. Какое оно — море?
Медленно наступал пасмурный рассвет.
Мы маршировали по большой и, казалось, богатой деревне. Выйдя из деревни, свернули направо, на роле со светло-зелеными всходами озимых, и там откопали мелкие укрытия, чтобы лечь поспать.
— Сегодня идем в наступление, — сказал Ламм. — Нужно выделить резерв командиров, чтобы не потерять всех при первой атаке, как это обычно бывает. Из командиров взводов я назначил Тренте. Из твоего взвода может остаться Хауффе.
Подошел Хенель:
— Тут мои люди принесли тебе бутылку красного вина.
— Пусть выпьют сами! — сказал я. У меня совсем не было охоты пить перед наступлением, да еще с утра.
— Не-ет, у них много и так, и они не станут пить, если ты не выпьешь.
— Ну, хорошо, спасибо вам, — сказал я и решил распить ее с Вольфом и Функе. Но у них тоже оказались бутылки. Я налил себе в кружку. Вино было тяжелое — так, по крайней мере, мне показалось. Впереди кружили маленькие французские аэропланы и постреливали сверху из пулеметов — иной раз в нашу сторону. Но мне это не представлялось опасным. Я допил бутылку, положил ранец под голову, укрылся и заснул в моем длинном, узком окопчике.
Проснувшись, я услышал:
— Что ты тут делаешь с лошадью?
— Фельдфебель послал меня сюда, потому как пойдем дальше.
— Пойти-то пойдем, да пойдем в атаку, — засмеялся Вольф.
— Вон оно что? — Он удалился вместе с лошадью командира роты.
Я огляделся. Все укладывали ранцы.
— Господин фельдфебель, через десять минут все должны стоять, — сказал Функе.
Я быстро встал, скинул шинель и уложил свой ранец.
Мы направились к другим ротам батальона. У меня сильно распирало мочевой пузырь. Это от проклятого вина. Но я не хотел выходить из строя перед всем батальоном. Тут же сказали бы: «Гляди, обмочился со страху!»
Кругом части готовились к нападению, никто и не думал маскироваться. Светило солнце.
Слева у дороги в три ряда друг за другом стояло много орудий: короткие толстые и длинные тонкие, а также тяжелые мортиры. Плотная кучка бездействующих людей, в основном солдату обозов, наблюдала за нашими приготовлениями.
Наша рота находилась впереди, слева от нас — первая рота, справа — чужая дивизия.
Ламм собрал нас, командиров взводов.
— Расстановка в роте такая: справа Ренн, слева Лангеноль, позади я с Зандкорном. Направляющий — Ренн. Смотрите туда, вперед! Там, километрах в трех отсюда, сначала поля с озимыми и дальше — лес. В центре леса, видите, пошли другие краски: слева лес почти оливковый, а тут вдруг переходит в тусклый бледно-зеленый. Это и есть наше направление. Через несколько минут начинаем!