Я поставил Бранда и его людей с легким пулеметом впереди, сзади встал сам. Остальные отделения должны были следовать справа и слева позади меня, с командирами в хвосте.
— Становись! — крикнул Ламм.
— Марш!
Справа и слева двинулись; справа — широкими стрелковыми цепочками, у нас — короткими хвостами, дальше слева — неравномерными группами. Слева позади меня шел Ламм со своими посыльными, санитарами и двумя резервными пулеметами на тележке, которую тащил рядовой оружейник. Сзади — взвод Зандкорна, за ним — четвертая рота, станковые пулеметы и минометы.
«Это мощное наступление! — подумал я. — Не меньше трех дивизий». Но такое небывалое скопление людей несколько испугало меня. И почему не стреляет наша артиллерия?
Впереди раздались одиночные ружейные выстрелы. «Видать, нервничают, — подумал я, — раз уже с такого расстояния палят».
Местность стала понижаться. В поперечном направлении протянулась глубокая лощина, и по ней проходила мелкая, совершенно пустая траншея.
Мы поднялись на противоположный склон.
Внезапно выстрелы участились.
Бранд со своими пулеметчиками побежал, и все исчезли наверху.
Я быстро оглянулся.
— Заберем немного вправо, — сказал я Функе и Вольфу, — чтобы не наткнуться на наши пулеметы и не создавать большого скопления.
Они согласно кивнули.
Вокруг хлопали выстрелы.
В четырехстах метрах, а то и меньше я уже видел край леса.
Пулемет Бранда стрелял слева. Я решил проскочить мимо и дальше.
Кругом трещало, гремело, свистело.
Я бросился на землю. Винтовки у меня не было, только пистолет, а какой здесь от него толк? Край леса шел зигзагами. Прямо перед нами он мысом выдавался вперед. Захватить его — значило бы овладеть всей позицией.
Кто-то бросился на землю слева от меня. Это был маленький толстяк Квельмальц.
— Я ранен. Можно мне вернуться?
По лицу его текла кровь.
— Дайте мне ваше ружье и патроны!
Он бросил передо мной на землю патроны.
Я заметил: на расстоянии полушага от левого края лесного мыса временами появлялся слабый дымок. Значит, оттуда стреляли. Я прицелился поточнее. Расстояние было метров триста. И стреляли не выше, как с тридцати сантиметров от земли.
Справа от меня подбежали двое и бросились на землю. Бранд со своим пулеметом был слишком далеко позади.
— Пулеметчики Бранда, вперед! — закричал я.
З-з-з! — пуля просвистела над самым ухом.
«Бред! — пронеслось у меня в голове. — Это им-то говорить вперед? Нет, нужно самому!»
Я вскочил и побежал. «А ведь далеко!» — подумалось мне. На бегу я не замечал, откуда стреляют.
Глянул мельком в сторону. Я был уже на полпути между нашей стрелковой линией и краем леса. «Совсем один, черт подери!» — подумал я и бросился на землю.
Пули, как птицы, посвистывали надо мной со всех сторон. Я не знал, какие из них наши, какие французские. Снова легкий дымок у опушки леса.
Я прицелился. Я был странно спокоен.
Снова зарядил и прицелился — правее на ширину ладони. Расстояние было не больше ста пятидесяти метров.
Щелк! Я дернул затвор. Пусто. Сунул руку в карман. Забыл патроны!
Пуля ударила в землю на расстоянии полушага впереди!
Я откинул голову назад. Стрелять я не мог, оставалось притвориться убитым! Я немного скособочил голову, прижав к земле каску, и увидел перед глазами несколько стебельков зеленой озими. За ними была небольшая впадина, куда мой взгляд не достигал. А еще дальше лежали наши, примерно метрах в пятистах от края леса. Им уже не подойти. Да разве удавалось когда-нибудь взять укрепленную позицию без поддержки артиллерии, да еще на ровной местности?.. Когда наконец стемнеет? Через два часа… И как страшно распирает пузырь! Столько мне не выдержать. Я чуть приподнял зад, хотел освободиться.
Снова выстрел — пуля просвистела совсем рядом.
Эх, в штаны так в штаны! Лилось долго — вся бутылка вина. Ногам стало тепло и прохладно-влажно. Прямо как в младенческие годы.
Слева шаги.
Я поднял глаза. Это был Хартенштейн. Кто-то плюхнулся на землю рядом со мной. Это был Бессер.
— Дайте мне патроны! — крикнул я.
Он бросил мне несколько штук.
— Стреляйте! — закричал я. — Заставьте его замолчать.