Я услышал позади себя тихие шаги и обернулся. Это был лейтенант.
— Послушайте, — зашептал он. — Слишком много шума от ваших кованых сапог. Но это неизбежно, когда стоишь на посту. Ступайте-ка лучше под крышу. Будем меняться. Я, пожалуй, сам посторожу: мне все равно не уснуть.
Я с винтовкой в руке лег рядом с Цише. Из-под соломы выпирали какие-то железки, пришлось лечь на них — другого места не было. Как раз под крестцом у меня оказалось что-то вроде болта.
Я лежал. Влажный ветер овевал мне лицо и то тут, то там проникал сквозь плащ-палатку. Я лежал и не мог уснуть. Что-то неладное чудилось мне. И все тянуло осмотреться вокруг. Да боялся попасться на глаза лейтенанту.
Шаги? Я почувствовал чье-то прикосновение и вскочил.
— Будить всех, — шепнул мне лейтенант. В руке у него был пистолет.
Я потряс Цише за плечо. Он поднялся. Шаги уже близко. Я прикинул — больше десяти человек. У нас кто-то храпит во всю. Ремни скрипят при каждом всхрапе. Я толкнул храпуна в бок. Он снова всхрапнул и продолжал спать. Я услышал, как Цише снял винтовку с предохранителя. А те стояли примерно в тридцати шагах от нас — стояли и шептались. А темень — хоть глаз коли. У нас только пятеро готовы к обороне. А те, верно, нас заметили. Понять бы хоть слово!
— Добрый вечер, Рейхард! — крикнул вдруг Фабиан и встал.
— Добрый вечер, — с облегчением крикнули нам в ответ. Это был другой патруль нашего полка.
Офицеры потолковали между собой. Затем патруль Рейхарда ушел вправо.
— Черт побери, — сказал Фабиан. — Мы тут не останемся.
Мы снова двинулись туда, откуда раньше пытались спуститься вниз.
По темному лугу вдруг побежали красноватые блики. Мы обернулись. Горел амбар — то ли на другой стороне Мааса, то ли на нашем берегу, на выдающемся вперед высоком мысу.
Мы уселись на плащ-палатке — опять на той же горке под кустом шиповника. Дождь тихо шумел в траве. По пригорку редкими клочьями стлался туман. Вдали раздались два-три ружейных выстрела. Двое из наших уже снова заснули. Из крыши амбара вырвались языки пламени — слева ярко-алые, справа темно-багровые и дымные. И крыша провалилась внутрь. Высоко взвились искры, длинный язык пламени взлетел к черному небу, сник, и внизу остались маленькие, извивающиеся, беспокойные языки. Взметнув сноп искр, рухнули балки. Пламя потускнело. Дождь перестал. Но от тумана тянуло сыростью. Медленно наступал рассвет. Лейтенант не спал и тревожно шевелился порой. Кто-то проснулся, приподнялся на локте, потер руками глаза. Потом оживился и принялся резать хлеб.
— Нет смысла торчать здесь, — сказал Фабиан. — Туман не скоро рассеется, а нам до десяти нужно попасть в роту.
Мы зашагали к деревне, поднялись на возвышенность. Внизу в лощине насыпали брустверы, устанавливали орудия.
— Что это значит? — сказал Фабиан. — Видно, здесь побывал не только наш патруль? Не могли же они просто так копать.
Мы зашагали по лощине. Вдали на холме появился всадник. Это был наш адъютант.
— Ваша рота следует за мной! Армия идет в наступление!
Битва на Маасе
На возвышенности показалась наша рота, впереди на коне — капитан.
— С добрым утром! — крикнул он. — Сегодня мы заработаем железные кресты или падем смертью храбрых!
Мы встали в голове нашего взвода. Сокровище поглядывал на меня; он был бледный и грязный.
— Как это вы очутились тут? — спросил я.
— Нас подняли ночью по тревоге, — спокойно ответил он.
Мы шли по свекольному полю. Ботва была мокрой от дождя и доходила до колен. Ноги разъезжались на скользкой свекле. Мы подошли к деревне и остановились у сарая, в котором провели ночь. Начало проглядывать солнце. Над головой у нас уже сияло синее небо.
Подскакал капитан, спрыгнул с коня, бросил поводья подбежавшему конюху.
— Мы атакуем, — крикнул он. — Первый и второй взвод наступают, третий остается здесь в моем распоряжении!
«Где же мы переправимся через реку?» — подумал я.
— Первый взвод — рассыпаться в цепь, — скомандовал Фабиан.
Мы пошли вперед и развернулись. Мне пришлось обойти слева зловещий двор. Впереди над туманом уже четко проступал залитый солнцем горный хребет на том берегу. Справа затрещали выстрелы. Мы пришли на полого спускающийся в долину выгон, огороженный колючей проволокой. Справа от нас Фабиан уже поднялся по крутому склону. Луг был усыпан Талькой, а кое-где торчали глыбы камней. Мы перелезли через колючую изгородь.