Здесь, на краю каменного карьера, росла группа высоких, раскидистых деревьев, а за ними в глубине каменоломни мы увидели какое-то строение и еще несколько домов справа и слева. У дороги слева, за лугом, стояла фабрика с красной трубой, а еще дальше были видны воды Мааса. Там, за рекой, в тумане, позолоченный утренним солнцем, вздымался противоположный берег — с домами, садами, горными хребтами и обсаженной деревьями криво идущей вверх улицей.
Оттуда просвистело несколько пуль.
— Туман редеет, — сказал Цише.
— Здесь мы разделимся, — сказал я. — Я с этими пойду направо, а вы ступайте налево вокруг каменоломни.
Я поймал взгляд унтер-офицера Цахе. Он пошел туда, куда я велел. Я этому подивился. Мы с вольноопределяющимся Ламмом, Цише и Сокровищем побежали по узкой тропке вниз к полосе кустарника. Над головой у нас просвистела пуля. Солнце стояло как раз за нашей спиной, и французам, на той стороне, должно было слепить глаза. Тропка спускалась вниз все круче и привела на пологий луг. Мы пошли по дороге между каменоломней и строениями справа. Противоположный берег мирно покоился, озаренный солнечным сиянием.
Вот оно! Мы рванули обратно. Из каменоломни раздался бешеный треск ружейной пальбы. Пули свистят совсем рядом. Я срываю винтовку и принимаюсь палить по каменоломне.
— Это оттуда, из дома! — кричит Цише.
В верхнем этаже строения на нашу сторону выходят два окна. Все наши выстрелы попадают не в окна, а в стену. По выходит, там в окнах должны быть дырки в стеклах, раз оттуда палят.
— Сюда, за дом! — кричу я и бегу в узкий проход между домом и скалой, к которой пристроен крольчатник. Прибежали и остальные. Стрельба прекращается. Я выглядываю.
— Обормоты мы! Стреляли-то с того берега, а мы, тупицы, повернулись к ним спиной и лупим в стену, где хлопают их попадания!
Все потупились. Теперь я знал, что могу на них положиться. Но что делать дальше? Переправиться через реку мы не можем. И где остальные ребята из взвода?
Дом в каменоломне одной стеной смотрел в нашу сторону. За ним, чуть правее, у дороги стояло другое строение, а еще дальше — фабрика с красной трубой. На дорогу между этими домами вышел солдат и осмотрелся вокруг. Потом вышли еще трое и стали позади него. Загремели выстрелы. Солдаты залегли на дороге. Они вели себя еще глупее нас. Крикнуть им? Но они же не услышат! У меня защемило в груди. Солдаты все лежат. Трещат, хлопают выстрелы.
— Надо туда, к ним! — сказал я.
Сокровище, весь белый, поглядел на меня.
— Как ты это сделаешь? — спросил Цише.
— Кюветом проберусь.
— Кювет слишком мелкий, — сухо сказал Цише.
— Да ведь нужно! — сказал я и все никак не мог решиться.
Вдруг один из лежащих вскочил и побежал по дороге.
— Сюда! — крикнул ему наш вольноопределяющийся.
Тот все бежал, заслонив левой рукой лицо, прикрываясь от выстрелов. Неожиданно из укрытия выбежал Цише.
— Сюда! — заорал он что было мочи и остановился.
Цише! Я хотел вернуть его, но он вдруг как-то странно дернулся и кинулся назад.
Солдат приковылял за ним. Это был Леман.
— Мне угодило в ногу, — сказал он.
— Садись-ка на чурбан, — сказал Цише и стал перед ним на колени. — А что те?
— Лежат там на дороге. Цахе убит. Гандов-Эмиль хотел, чтобы я взял его с собой, но он не мог бежать, а они все время палят из окон фабрики.
— Из фабрики? — Я посмотрел туда. Что — снова ошибка? Вряд ли. Быть может, там неприятель? Исключено! За спиной у них была бы река и без переправы. Стало быть, проклятые бельгийцы! А если еще больше наших спустятся сюда?! Но не могут же они не увидеть убитых на дороге!
— Ренн!
Я вздрогнул от неожиданности.
— Что будем делать? — спросил Ламм.
«Разве я вел себя трусливо?» — подумал я вдруг. И посмотрел на бедро Лемана, на его рану. Может, нам надо было оставаться там и стрелять? А мы драпанули за дом! И вот Ламму пришлось мне напомнить, что идет бой и у меня должны быть обязанности. А что нужно сейчас делать?
— Нужно проникнуть в это здание, — сказал я. — Мы же ничего не знаем о действиях другой части роты. Может, нам удастся посмотреть из окон — узнать, что там, по ту сторону. Цише, у тебя кровь течет из уха! Перевязать тебя?
Он ухмыльнулся, покачал головой:
— Чепуха! — И стал бинтовать Леману бедро. Разорванная штанина болталась.
Сокровище стоял у крольчатника; он просунул сквозь решетку палец, и белый кролик обнюхивал его.