Мы топали по дну плоской котловины. Солнце клонилось к закату, на поля падали длинные тени. Темнело. Порой я терял из виду передних связных. Только какое-то движение улавливалось время от времени впереди.
Показалась деревня и осталась позади. По обеим сторонам дороги то тут, то там возникали перелески.
Я услышал позади себя:
— Рота, стой!
— Задние остановились! — закричал я и прислушался. Но не услышал, чтобы там передали дальше. — Пойдем-ка со мной, Гартман! Нам надо подтянуться, мы, видно, потеряли связь.
Я прошел с ним немного вперед, оставил его и со всех ног побежал дальше. Впереди брели двое.
— Задние остановились! — крикнул я.
Кто-то из них повторил:
— Задние остановились! — но тихо, вяло. Впереди опять никто не отозвался.
— Вы хоть держите связь-то?
— Не знаю, — ответил кто-то.
— Но вы должны знать! — заорал я. — Если вы не умеете держать связь, значит, мне придется делать это самому!
Я побежал вперед. Как же быть, если и дальше такое творится?
Я бежал, потом перешел на шаг, потом снова побежал.
Ранец колотил меня по спине. И от этого злость разбирала еще пуще. Я совсем было пришел в отчаяние.
Но вот неожиданно вижу — двое сидят себе на обочине.
— Это что значит? — заорал я.
— Так ведь остановились же, — спокойно сказал Цише.
— А вы сообщение-то хоть передали?
— А то как же? Впереди тоже стоят.
Я подсел к ним. Сердце колотилось как бешеное.
— Далеко ли еще топать? — спросил Цише.
— Не знаю! — огрызнулся я, сам того, не желая.
Вскоре позади послышались шаги. Передали сообщение, что колонна снова двинулась вперед.
Опять показалась деревня и проплыла мимо. Под ногами похрустывал песок. Снова пошли перелески. Потом сухой еловый лес подступил к обеим сторонам дороги. Было очень тихо.
Вдруг вижу — справа, у обочины, лежит кто-то. Бели уж лежат ночью прямо на дороге, значит, дело плохо. Чуть дальше — еще двое.
Слева лес кончился. Стало светлее. Впереди невдалеке от нас плелись еще двое.
Дорога повернула влево и вниз — к деревне. Может, эта? Прошли и эту.
Те двое, что были впереди, пошатывались, и мы их быстро догнали. Чтобы подстегнуть их, я побежал вперед. Оказалось — они из первой роты и больше уже не могут идти в строю. Впереди них шли еще трое. Как же теперь со связью? Снова у обочины лежало человек пять-шесть. И все из одной только роты!
Снова дома впереди. Деревня вытянулась вдоль дороги. Миновали и ее.
Я остановился. Может, кто из моих людей тоже лежит на дороге? Постоял еще. Никто не подходил. Наконец появился Гартман — один; вся цепочка впереди его распалась.
— А напарник где?
— Он уже больше не мог.
— Связь с ротой у тебя есть?
— Нет, давно уж их не слышу. Но не мог же я остаться там стоять.
Я испугался. А что, если они на какой-нибудь развилке пошли не по той дороге? Я шагал рядом с Гартманом и размышлял. До тех, кто впереди, было слишком далеко, но и до тех, кто сзади, не ближе. Даже если я сам стану вместо связного, цепочку уже не восстановить. Следует ли мне остаться? Этим тоже ничему не поможешь, если рота свернула не туда. Тут надо крепко подумать. Голова у меня горела, и я ничего не мог сообразить.
Впереди на серой равнине стали возникать серые дома. Верно, это и есть цель нашего маршрута!
Деревня оказалась маленькой. Но миновали и ее.
Вскоре впереди послышались голоса. Снова показались дома. Там остановилась первая рота.
Я стоял и прислушивался — не идет ли наш батальон. Приплелись некоторые из отставших.
Но вот донесся топот многих сапог. Появились конные. Подходил батальон.
Нам предоставили амбар. Все ввалились туда и попадали. Я расстелил плащ-палатку у входа. Кто-то подошел, шатаясь, и улегся.
— Вставай! Это для господина лейтенанта.
Он пробурчал что-то и не двинулся с места.
— Не на дворе же господину лейтенанту спать? Соображаешь?
— А мне куда деваться? — пробормотал он, однако подвинулся.
— Кто здесь? — спросили из-за двери.
— Третья рота, господин капитан, — ответил я. Спрашивал командир второй, известный своей грубостью.
— Амбар отведен для нас! — крикнул он. — Вам здесь нечего делать!
— Прошу прощения, господин капитан, — сказал я, — амбар предоставлен нам господином старшим адъютантом батальона.
— Нет, амбар отведен для нас! Убирайтесь вон!
Ребята начали ворчать: