— Нет, так дольше продолжаться не может! Этак мы в Германию уже не вернемся. Через пару дней мы либо будем в плену у французов, либо в каком-нибудь окопе будут топать по нашим трупам!
Вторая рота начала раздражать меня. Почему они не возьмут себя в руки! Ведь они лишают последнего мужества новобранцев, впервые попавших на фронт!
В главном проходе построили еще один, третий ярус нар, под самым потолком. Требовалось проявить немалую ловкость, чтобы забраться туда. У нас поселился еще один офицер с ординарцами, уже четвертый, так что приходилось спать по очереди; я менялся с Цише.
Наверху пригревало солнце. Над нашими позициями кружило много французских аэропланов — они летели дальше в сторону тыла. Немецких аэропланов будто и не существовало. Мы вообще недолюбливали летчиков за их спесивый нрав, а теперь их ругали все чаще.
К обеду небо заволокло тучами и зарядил сильный дождь. Последним к нам пришел офицер артиллерийского наблюдения, дальше других продержавшийся в Тюркенвальде. Он тоже разместился в нашем блиндаже. Теперь даже у старшего лейтенанта не оставалось отдельной постели, и он спал по очереди с Эйлицем.
С наступлением темноты обстрел нашего леса и прилегающей местности усилился.
Пришел Эйлиц с дымящимися котелками.
— Неподалеку от полевой кухни обстрел вели химическими снарядами, — тонким голосом сообщил он.
— А как вы это определили?
— Появились этакие маленькие дымовые облачка. Сначала я не обратил на них внимания. А когда стал получать пищу, почувствовал вдруг сладковатый запах, и на минуту мне вроде как стало дурно.
На другой день снова разведрило. С самого утра по нашему лесу палили тяжелыми снарядами. Два блиндажа нашего второго взвода были разбиты, их пришлось бросить, а людей перевести в туннель.
Вдруг около полудня раздался страшный взрыв. Земля содрогнулась. По темному проходу мы бросились к главному туннелю. Но оттуда бежали нам навстречу и отбросили нас назад.
— Что случилось?
— Снаряд попал в туннель!
Я уже ощутил запах гари от снаряда.
Когда возбуждение немного улеглось, мы вошли в туннель. Свет свечей потускнел еще больше. Надломились в середине две деревянные балки перекрытия. Других повреждений не оказалось.
После обеда я понес донесение в батальон. Перед блиндажом я увидел кровь: здесь ранило часового. Толстое стекло двери лопнуло, на земле валялись осколки. Но капитан и его адъютант весело смеялись.
Ночью я снова слышал разрывы и треск деревьев над головой.
Наступившее утро было ясным. Светило солнце, и над нами опять кружил большой французский аэроплан в сопровождении маленьких. Над Тюркенвальдом снова поднимались огромные облака от разрывов снарядов.
В обед пришел батальонный ординарец — мне бросилась в глаза его бледность.
— Господин старший лейтенант, из батальона приказали сообщить, что французы прорвались в Тюркенвальд. Третьей роте приказано занять позицию здесь, на краю леса.
Мне показалось, будто все вокруг тоже вдруг побелело.
— Ординарцы, приготовиться!
Было пять минут первого.
— Поднять взводы по тревоге! Командиров взводов ко мне!
Я побежал по темному ходу в туннель и там в первую дверь налево. Лейтенант Эйзольд сидел с двумя офицерами саперной службы и играл в скат.
— Господин лейтенант! Поднять взводы по тревоге! Господам командирам взводов к господину старшему лейтенанту!
Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Что случилось?
— Французы в лесу Тюркенвальд.
В левой руке он еще держал карты, а правой потянулся за противогазом.
— Какой нам отдается приказ?
— Пока только поднять всех по тревоге!
Я побежал дальше к Зейделю.
Он курил трубку и произнес всего лишь:
— Ну, теперь началось.
Он выбил трубку и поднялся.
Я побежал назад и нашел Фабиана с капитаном наверху, на бетонированной орудийной площадке.
На опушке Тюркенвальда я увидел перемещающихся людей, но не мог разглядеть, французы ли это. Как могло случиться, что французы оказались так близко и при этом не было слышно ни единого ружейного выстрела? И ведь должны же были прислать из леса нарочного!
Может быть, это ошибка? Капитан тоже, по-видимому, сомневался:
— Мне кажется, это наши. Пошлите туда дозор!
А может быть, французы прорвались через соседний полк и вклинились между нами и нашей передней линией?