— Теперь живо! — сказал унтер-офицер санитарной службы. — Здесь все время поливают шрапнелью. — Давай туда вверх по лугу!
Мы побежали. Хорнунг бежал, спотыкаясь, справа от меня. Левая рука у меня была прибинтована к туловищу, и я чувствовал свою беспомощность. Я попытался бежать с Хорнунгом в ногу — не получалось. Нас качало, когда мы взбирались на косогор, прокладывая себе дорогу между могильными крестами и непогребенными трупами.
Зурр! — рядом слева шрапнель.
Мы наткнулись на валявшийся на нашем пути труп.
Зурр! — еще одна.
— В чем дело? — Унтер-офицер обернулся, потянул Хорнунга за руку — хотел помочь ему перешагнуть через труп.
— Оставьте меня! — огрызнулся тот.
Подошли к окопу. Мне с одной рукой несподручно было спрыгнуть, да и Хорнунг, топтавшийся возле, совсем раскис.
Санитар побежал вдоль окопа.
— За мной! — крикнул он.
Там окоп был разрушен снарядом.
— Теперь быстрее! Это самое скверное место!
Мы добрались до лощины.
— Обождите здесь в блиндаже, за вами придет санитарная машина. Скорейшего выздоровления!
Мы увидели круто ведущую вниз лестницу. Внизу горел свет. Хорнунг с кряхтением стал спускаться.
Внизу в проходе работали три сапера. Здесь же лежали сложенные штабелями доски для закладки мин, и Хорнунг молча опустился на них.
— Можно нам переждать здесь, пока не придет санитарная машина? — спросил я.
— Вы здесь замерзнете, — ответил один из саперов, не отрываясь от работы.
Хорнунг снова начал раскачиваться: мне показалось, что ему не хватает воздуха.
От влажных брусьев серость проникала сквозь брюки. Меня стало подташнивать, и это целиком поглотило мое внимание. Однако вскоре тошнота отпустила. На левой стороне груди, там, где она не была прикрыта повязкой, я нащупал большие пузыри. Холодная дрожь пробежал!» у меня по телу, и волосы на голове зашевелились.
В туннеле тоже шла работа.
— Еще чуть повыше! Шип еще не сидит. Так, готово!
Вдруг я заметил, что с Хорнунгом творится что-то неладное. Глаза у него совсем ввалились. Лицо стало каким-то бурым и непохожим на себя. Он беззвучно артикулировал, словно снова стоял на подмостках — он ведь был артистом. Мне вспомнилось, как ненатурально разговаривал он в санитарном блиндаже — точно на сцене.
— Вытащи мешки! Потом сделаем перерыв. — Они потащили мешки с глиной, которую наскребли, к лестнице и прислонили их к стене. После чего уселись на штабеля и принялись резать хлеб.
— Думается мне, санитарная машина сегодня не придет — дороги нещадно обстреливаются!
Но нельзя же нам здесь оставаться, подумал я и беспокойно задвигался. Я продрог, и на меня напала зевота.
— Господин фельдфебель, — сказал я, — не лучше ли нам попробовать самим добраться?
— Нет, это не годится, — ответил один из саперов. — Разве вы знаете дорогу? Да и холодно.
— А все лучше, чем торчать здесь в полуголом виде.
Они покосились на мое полуобнаженное левое плечо.
— Пауль, — сказал один. — Ты ведь идешь туда. Мог бы прихватить их с собой.
Хорнунг сидел неподвижно и тяжело дышал. Я взял его за руку. Он поднялся с трудом.
— Спасибо, что приютили, — сказал я.
— Не стоит благодарности, — пробормотал сапер.
На глинистой дороге было темно и тихо. Когда мы выбрались из окопа, я поглядел вперед. Справа вдали взлетела белая сигнальная ракета. Прозвучал одинокий ружейный выстрел.
Сапер вел нас другой дорогой, не той, которой мы шли сюда неделю назад, и это даже была не дорога, а старая пашня с мокрыми кочерыжками. Показались полуразвалившиеся дома. В одном из подвалов тускло светился огонек. Мое плечо, не прикрытое повязкой, совсем закоченело.
— За следующей деревней все забито батареями, — сказал сапер. — И туда все время палят.
Слева показался черный окоп, мы прошли вдоль него шагов десять. Позади послышалось слабое шипенье — с-шш-с-шш, Звук нарастал, надвигался на нас.
— Ложись! — крикнул сапер и темным комом плюхнулся на землю, мы же оба стояли в нерешительности.
Шш-ш! — пошел к земле снаряд.
Кремм! — коричневый столб поднялся в воздух в пяти шагах от нас. Хорнунг пригнулся.
Шлеп-шлеп-шлеп! — посыпались куски глины. Мокрый комок угодил мне за ворот.
Сапер поднялся:
— Близко, черт его дери!
Еще один снаряд звонко просвистел над нами.