Брамм! — совсем рядом, впереди.
Здесь траншея стала мельче. Все вокруг почернело от гари. Я передвигался неуверенно. Горел обоз.
Проскочили мимо.
Разрыв снаряда позади нас.
Наверх по другому откосу!
— Сюда! — услышали мы голос командира нашего батальона за траншеей.
Выкарабкались из траншеи.
— Окопайтесь здесь на ночь, насколько возможно!
Здесь было два земляных углубления, глубиной разве что по колено, но достаточно широких, чтобы вместить два взвода.
— Первый и второй взвод, сюда! Оставьте место для меня, моих связных и личного состава санитарной службы! — приказал Ламм.
Появился Зандер.
— Тебе командовать взводом, — сказал я.
— Сейчас в атаку? — спросил он испуганно.
— Нет, завтра на рассвете. Тебе надо сейчас расставить отделения по местам.
Он беспомощно смотрел на меня. Я видел, что он ничего не соображает от страха.
— Хочешь, я займусь этим?
Он продолжал тупо глядеть на меня.
— Я сам распоряжусь, — сказал я.
Примерно через полчаса все мы, сбившись плотно, завернувшись в плащ-палатки, шинели и одеяла, лежали в открытой яме. Над головой — черное небо. То тут, то там загоралась звезда и снова меркла.
Воздух был влажен и словно бы пуст от холода. Хензель лежал рядом со мной, я слышал его дыхание. Он, верно, еще не спал. Неужто он не боится? Он был не такой, как я, как все другие, кого я знал. Да и Ламм тоже, кажется, не испытывал никакого страха! Что они — совсем из другого теста, почему им не ведом страх?
Рамм! — ударил вблизи снаряд.
Выше по склону еще один!
В спину мне впивался какой-то камень. Он причинял мне беспокойство, и к тому же я мерз. Может, если совсем промерзнешь, наступит успокоение и появится равнодушие ко всему? Завтра утром… Если хотя бы знать, как выглядит местность, где нам предстоит идти в атаку!
Брамм!
— Господин лейтенант, ротам приготовиться к бою!
Непроглядная тьма. Все встали, никого не пришлось будить. Молча надели шинели, пристегнули скатка.
— Второй, взвод готов!
— Тебе докладывать! — сказал я Зандеру.
Стоим. Пришел командир батальона.
— Третья рота готова?
— Так точно, господин майор!
— Второй батальон идет в атаку. Мы сзади в боевой готовности… Этот день может оказаться трудным.
Мы сместились несколько вправо на темный крутой склон.
— Окопаться здесь! Нас могут накрыть артиллерийским огнем.
Мы распределились по склону. Там уже были выкопаны окопчики, примерно сантиметров в тридцать глубиной.
— Хензель, давай соединим наши окопы!
Мы отстегнули лопатки и расширили окоп. Перед крутым склоном была небольшая возвышенность, поросшая молодым сосняком. Позади нас — ровное пространство шириной в дорогу. Там переносили вправо пулеметы. А за этой полосой, по-видимому, крутой спуск в низину. Дальше в сумерках ничего нельзя было разглядеть.
Справа несколько залпов из пехотных орудий. Я увидел сквозь деревья посыпавшиеся на землю гроздья сигнальных ракет.
Затарахтели пулеметы!
Треск ружейного огня!
Рамм! Рамм! Рамм! Рамм! — позади нас в низину.
Рамм! Рапп! Рапп! Браммс, крэк, рамм! — дождь искр на земле.
Я бросил лопатку и прыгнул в окоп. Хензель уже сжался в комок слева от меня. Ноги у нас еле умещались в окопе.
Кто-то закричал.
Кто-то пробежал мимо.
Разрывы снарядов сместились выше по холму.
Я приподнял голову.
За деревьями снова рассыпался дождь осветительных ракет.
Брамм! — совсем рядом. От грохота у меня зазвенело в ушах.
Я втянул голову в плечи.
Тут я услышал какой-то странный звук — вроде бы лопнуло что-то, но на обычный разрыв снаряда не похоже.
— Ренн! — позвал Хензель.
— Да, чего тебе?
— Хотел только узнать, как ты.
Мощный разрыв совсем близко.
Я увидел, как на склоне поднялось черно-бурое облако и поплыло в сторону. Прямое попадание!
Мимо бежали люди.
Разрывы снова сместились выше и стали реже.
Кто-то подошел, заглянул в окоп. Это был Ламм.
— Хотел только поглядеть, как вы тут.
В сумерках промелькнула перед глазами его бледная улыбка.
Я поднялся и заглянул в соседний окоп, откуда донесся тогда этот странный звук. Там кто-то скулил под темным одеялом.
— Что с тобой?