— Смотри.
Несколько минут он молча изучал моё личное дело, его открытую часть, конечно. Изучив он шумно выдохнул и вернулся на своё место.
— Доволен?
Сергей молча кивнул.
— Ещё вопросы есть?
Он отрицательно покачал головой.
— Последний раз спрашиваю — какой вариант выбираешь? Миллион монет или… — Я покачал ладонями изображая весы.
— С вами! Второй!
— Выбор сделан. Если что — на следующей Станции можешь уйти, только предупреди, чтобы время не тратил.
— Я не уйду, Командир!
— Посмотрим. Мне и самому интересно — сколько ты продержишься, мальчик-с-линкора.
— Мой позывной — Клен, Командир.
— Я помню.
— А ваш?
— Поп, — буркнул я.
— Интересный позывной. Расскажите откуда он у вас?
— Нет, я же не спрашиваю про твой?
— Я могу рассказать. Нет проблем. После первого курса мы перебрали, отмечали первый год службы, ну меня и того. Смотрю, а на полу — лужа, по форме и цвету как кленовый лист. Ну я и крикнул — Во, Клён! Так и прилепилось. А у вас?
— У меня не столь романтично. Память о матери, мать её, церкви. — И, пресекая дальнейшее развитие этой темы, рявкнул:
— Оператор Клён!
Сергей тут же вытянулся по стойке смирно.
— Ваша каюта вторая слева при движении из рубки. Там ещё картинка налеплена — писающий мальчик. Обживайтесь. Через час, может чуть больше отчаливаем.
Он дёрнул рукой, намереваясь отдать честь, но удержался. Развернулся кругом, чётко, по-военному фиксируя отдельные фазы движения, и испарился из рубки.
Некоторое время я сидел неподвижно, заново прокручивая в голове произошедшее и оценивая снова и снова — верно ли я поступил, но долго мне заниматься само копанием не дали — мои раздумья прервал вызов бригадира ремонтников, спешащего доложить об окончании ремонта.
Пришлось покинуть рубку и идти принимать работу.
Проходя мимо каюты с писающим мальчиком, я замедлил шаг и прислушался — несмотря на отменную звукоизоляцию кают на Анаконде, сквозь дверь просачивались отзвуки какого-то смутно знакомого Имперского марша.
Не иначе парень победу празднует, — подумал я, — ладно, пусть себе празднует, не нажрался бы только на радостях. Спуску ему я давать не собирался и планировал загрузить его работой по максимуму с самого начала. Верно мудрые командиры говорят — матрос без дела — преступник.
Так что, спускаясь по трапу к поджидавшему меня бригадиру, я уже мысленно составлял список задач для нового члена экипажа. К моменту, когда я ступил на поверхность платформы он разросся до размеров небольшой брошюрки, страниц эдак на двадцать мелким шрифтом. Я даже пожалел, что не захватил с собой записную книжку или диктофон.
— Принимай работу, начальник! — Бригадир гордо поднял голову и потащил меня к восстановленной части корабля. Вот если бы я не знал, что тут ещё несколько часов назад, топорщились обрывки брони и искрили-парили рваные коммуникации, ни за что бы не отличил этот участок от других. Броневое покрытие было полностью восстановлено и отполировано, да так, что теперь весь корпус Анаконды испускал равномерное золотое сияние.
— А… — Я начал искать к чему можно было бы придраться: — А вы точно молекулярную структуру брони сохранили? — Наконец придумал я повод докопаться.
— Обижаешь, командир. Вот, смотри. — Он сунул мне под нос планшет: — Вот скан структуры целых плит, видишь? — его палец уткнулся в какие-то непонятные, переплетающиеся между собой разноцветные графики.
— А вот скан заново восстановленных участков, — Он открыл ещё одно окно. На мой взгляд точно такое же.
— Видишь?
Я старательно сделал вид, что сравниваю схемы и, изобразив понимание, кивнул.
— Диагностику систем мы провели, вот результат, — новая табличка появилась на экране, но я отмахнулся:
— Проверю в рубке. Сколько я вам должен? Гарантия на работы?
— Счёт отослал, гарантия стандартная — год. Полировка бесплатная, в подарок.
— Ок, — я оплатил счёт со своего комма, благо сумма была небольшая — не более полусотни тысяч кредитов.
— Ну, бывай, — бригадир протянул мне руку.
— Спасибо, Мастер. — Я пожал крепкую ладонь, и он удалился, оставив меня одного на платформе.
Некоторое время я просто стоял, любуясь своим кораблём. За время разлуки с ним я успел попробовать и новейший Федеральный Корвет, и Имперский Резак, но эти новинки кораблестроения так и не смогли покорить моё сердце. Корвет, хоть и превосходил Анаконду по огневой мощи, проигрывал ей в скорости и прыжке, а Резак, гарантированно обгоняющий конду, жёстко проигрывал в манёвренности и огневой мощи. Золотая середина — вот что такое мой корабль.