— Учитель? На вас тоже дремота напала.
— Я не знал, что вас сцапали вместе со мной.
— Меня не сцапали. Я просто смотрел на вас. Не хотел окликать, чтобы не беспокоить. Мне показалось, вы так сладко спали.
Он подходит ко мне, раскрыв объятия, — доктор Хентиль Ордус, квадратные очки поблескивают на солнце, рубашка сияет белизной.
— Меня не задержали, — говорит он, — но вы шутник, учитель, забавно было на вас смотреть, почему вы не возмутились? Вам стоило сказать: я учитель Пасос, и, готово дело, вас бы тут же отпустили.
— Эти ребята меня не знают.
Передо мной довольное, румяное, пышущее здоровьем лицо. Ордус хлопает меня по плечу.
— Вы уже знаете? — говорит он. — Выкрали бразильца.
— Бразильца, — повторяю я.
Вот почему он не пришел к Ортенсии Галиндо, и Отилия его не упоминала; не его ли лошадь я видел, когда возвращался от маэстро Клаудино, — она носилась ночью одна, под седлом?
— Этого следовало ожидать, правда? — говорит доктор Ордус. — Выпьем кислого, учитель, или вы предпочитаете говорить «горького»? Позвольте мне вас пригласить, я так люблю бывать с вами, почему бы это?
Мы садимся на галерее. «Снова кафе Чепе, — думаю я, — это судьба». Чепе приветствует нас, вместе с беременной женой он сидит за столиком напротив. Они едят куриный бульон. Дорого бы я дал, чтобы поменять пиво на бульон. Чепе светится радостью и энергией. Наконец-то на подходе его первенец, наследник. Несколько лет назад Чепе похитили, но он сумел сбежать: прыгнул в пропасть и шесть дней отсиживался в какой-то щели в горах; он всегда рассказывает это гордо и весело, как веселую байку. Жизнь в Сан-Хосе входит в обычное русло, по крайней мере, внешне. Нас обслуживает не Чепе, а какая-то девушка, в ее черные волосы воткнута белая маргаритка; кто-то мне говорил, что все девушки уехали из города?
— Видимо, из-за вашего почтенного возраста, — отвечает сам себе доктор, — вот почему чувствуешь себя рядом с вами спокойно.
— Почтенного возраста? — удивляюсь я. — Почтенный возраст не приносит успокоения.
— Но ведь в мудрости есть покой, разве не так, учитель? а вы достойный уважения пожилой человек. Бразилец мне о вас рассказывал.
Я спрашиваю себя, нет ли в его словах подвоха.
— Насколько я знаю, — говорю я, — он не бразилец. Он здешний, настоящий колумбиец, из Киндио, почему его называют бразильцем?
— Этого ни вы, ни я не узнаем. Лучше спросите, почему его выкрали.
Доктору Ордусу лет под сорок, хороший возраст. Он возглавляет больницу примерно шесть лет. Ордус холостяк, не зря у него работают две медсестры и молоденькая докторша-практикантка. Он славится в наших краях как хороший хирург. Однажды ему удалось сделать сложную операцию на сердце какому-то индейцу прямо в джунглях, ночью, подручными средствами, без анестезии и специальных инструментов. Ему в жизни везет: дважды, когда за ним приходили партизаны, он оказывался в Эль-Пало, далеко от Сан-Хосе. А в тот раз, когда за ним пришли боевики, успел спрятаться в одном из закутков на рынке, целиком зарывшись в мешок с кукурузными початками. Говорят, доктора Ордуса пытаются похитить не для выкупа, а из-за его врачебного искусства. Практику, приобретенную в Сан-Хосе, он считает бесценной: «Сначала меня пугало такое количество насильственно пролитой крови, — говорит он обычно, — но теперь я привык». Доктор Ордус смеется даже чаще, чем Чепе. Хоть он и нездешний, но не уехал из города, как другие врачи.
Доктор понижает голос:
— Насколько я знаю, — говорит он, — бразилец втихаря платил приличную дань и партизанам, и боевикам и надеялся, что его оставят в покое, но почему его в таком случае похитили? поди угадай. Он был человеком предусмотрительным и собирался уехать вместе со всем своим добром. Не успел. Мне сказали, что на его ферме отрубили головы всем коровам. Чем-то он их прогневал, но кого именно?
Врач разводит руками, как раз когда официантка приносит нам пиво.