— Есть предположение, зачем Растар это придумал?
— Вы об архканцлере?
— О нем, родимом.
— Мы ра-размышляли об этом…
— И?
— Очевидно, Экверис Растар в момент просветления р-решил, что новому государю, не искушенному в делах управления империей, потребен будет некий… противовес, дабы усмирять не вполне разумные порывы… Вы понимаете…
Я понимал. Растар просто решил уничтожить династию. Вырвать гнилой корень и выбросить его на помойку. Новый архканцлер сможет деятельно ставить мне палки в колеса. Если… верно, если я не выберу такого архканцлера, который будет мне подчиняться. Только как это сделать? Сейчас с легкой руки (звучит двусмысленно, если принять во внимание переломы) Трастилла Маорая по Варлойну расползутся слухи, что это Торнхелл подложил бомбу, и остатки фракций Простых и Умеренных снова окажутся настроены против меня.
Я сказал тихо:
— Он ведь жил, измышляя месть…
Блоджетт встряхнул сивыми космами:
— Однако в-ваша корона…
Старый коронованный подонок… Он ведь измыслил месть. Он решил отомстить всем своим отпрыскам сразу! Хотя на деле мстил самому себе — за бездарно прожитую, пропитую жизнь!
— Это ведь месть всем своим детям, Блоджетт. Поймите. Кровным — явная, мне, как бастарду — скрытая. Растар понадеялся, что я развалю управление, а архканцлер мне поможет… Не говоря уже о том, что выкрасть из Адоры принца Варвеста представляется совершенно невозможным!
— Я уже думал над этим, государь!
— Если я не поймаю Варвеста — у меня отберут корону.
— Это в-возможно лишь в том случае, г-государь, если приписки к завещанию узнают все фракции! Но им совершенно не нужно это узнавать!
Сказал это с легким намеком. Ловкий шантаж. То есть пока я буду играть по правилам Великих, о приписках никто не узнает! Но если я заерепенюсь… Чертова дилемма: вечно быть на крючке Великих, или огласить приписки всем фракциям и попытаться изловить Варвеста… Есть и третий вариант: укрепиться на троне так, чтобы меня не могли сковырнуть никакие фракции вообще.
— Старый подонок… Ох, какой же он подонок! Блоджетт, вы что, не понимаете? Он решил уничтожить династию! Извести ее под корень! И не просто извести, но и развалить сам Санкструм, потому что если я попаду в Дирок, страна окончательно утонет в междоусобицах!
Блоджетт помолчал. Сказал со значением:
— Мы думали об этом, государь. Пока Великие за вас — в Дирок вы не попадете!
— Даже при том, что воля Растара — священна?
Он отошел к окну, долго смотрел в парк. Сказал с еще большим значением, тоном опытного заговорщика:
— Мы во фракции Великих порешили так: воля Растара священна, но она не превыше блага всего Санкструма! Итак: пока вы сами не решите огласить приписки, мы — Великие — будем молчать!
Вы будете молчать, пока я буду идти нужным вам курсом. Легкий такой, невесомый шантаж. Мысленно я скрипнул зубами. Ладно, разберемся.
— Где было спрятано завещание? Почему Простые и Умеренные не могли его найти?
Старший секретарь взглянул на меня хитрым глазом и постучал по корешку Законного свода.
— Завещание все время было здесь, сокрытое в корешке этой великой книги. Фракции Простых и Умеренных пролистали его, конечно, перед пожаром, но под корешок никто не додумался заглянуть.
Я бросил завещание на стол. Хотелось топтать его, изорвав перед этим в мелкие клочья.
Вместо этого сказал:
— Блоджетт, нам нужно обстоятельно поговорить.
— Да, г-государь.
— Пройдемся по парку. Вепря Жоо и тигра-людоеда еще не поймали?
— Никак нет, государь.
— Ну, может быть, нам повезет их встретить. Пойдемте.
Глава 3-4
Глава третья
Я встал, но он величественно и непререкаемо воздел костлявый перст:
— Простите, мундир!
— Какой мундир?
Блоджетт приосанился, сказал торжественно и гулко:
— Господину бу-будущему императору потребен новый м-мундир по статусу его, и не только! Белила, румяна, тени! Но это уже д-для торжественных в-выездов и приемов. У вас пока самый простой… наряд! Мужицкий! Никуда не г-годится! Прошу милости обождать! Я быстро! Уже подготовлено!
Приехали. Чем выше поднимаешься по карьерной лестнице феодального общества, тем больше глупейших условностей, которые наросли чудовищным грузом за сотни лет. Все эти ритуалы, одеяния, вся эта дичь, оставшаяся за бортом цивилизованных стран Земли, в Санкструме цветет буйным цветом. На мне сейчас простая рубаха, легкие штаны, полотняная куртка без знаков различий. Все удобное и ноское — Амара знает мои вкусы и размеры. И не очень-то хочется заменять эту одежду богатой и вычурной…