Выбрать главу

Глава 9

Глава девятая

На следующий день по серенькому утру выехали мы с Фальком Брауби на тайный смотр военного флота Санкструма, коий квартировал подле Варлойна. Тайный — это значит, ехали без пышного кортежа, без предупреждений, одевшись неброско, в скрипучей каретке, и даже Алые сбросили свои плащи, нарядившись обычными дворянами.

На лице ученого виднелись свежие ссадины — более десятка, некоторые с застывшими капельками крови.

О том, что война близится, Брауби я пока не сказал. По дороге речь зашла о порохе и пушках, и я мягко заметил, что желательно — вот просто очень желательно — то и другое получить как можно быстрее.

Брауби высморкался в большой платок, поглядел в открытое окошко, за которым пробегали острые верхушки елей, сказал гулко, обдав меня запахом перегара:

— Быстро не выйдет, ваше сиятельство… государь. Опыты… они много времени занимают.

— Я дам людей. Дам денег.

— Дело не в людях и не в деньгах. Для хорошего результата потребно время. Месяц, два, три… Возможно даже, полгода.

— Месяц — это крайний срок!

Он взглянул на меня; глаза его покраснели от недосыпа:

— Этого мало… Насчет пороха — я нащупал верную формулу, я так думаю, по крайней мере, но нужны испытания. Полевые испытания с готовым орудием, с пушкой. А ее пока нет. Я разумею концепцию, как вы ее описали. Я уже начал подготовку к отливке опытных образцов. Но с готовой… настоящей пушкой было бы намного быстрей и надежней. Иначе испытания могут затянуться… — Он рубанул пальцами поперек ладони. — Ядро из моей пушки вылетит так. Или так, — он рубанул по запястью. — Или же вообще — вот так, — он ударил пальцами по локтевому сгибу, не стесняясь демонстрировать наследнику престола интернациональный знак облома.

— То есть вообще не вылетит.

— Вылетит. Полетит низенько и недалеченько. А потом упадет — бесславно. И так будет раз за разом. А еще канал ствола может разорвать. Это вчера случилось с малым образцом. — Палец с закопченным обломанным ногтем указал на ссадины. — К счастью, я предвидел это и голову мне, все же, не оторвало.

Наступила пауза. Я думал.

— Готовая пушка, Брауби?

— Угу.

— Вам нужно трофейное орудие?

Он снова высморкался, достал медную фляжку и предложил мне. Во фляжке был самогон — примерно семьдесят градусов.

— Угу.

— Хм…

— Для скорейшего завершения испытаний мне нужно знать точную длину пушки, диаметр ее ствола и безопасную толщину стенок. Да, господин архканцлер, ваше сиятельство, будущий государь, мне срочно необходим образец!

Дорога вскарабкалась на утес. Тут я велел остановиться, выбрался из кареты и подошел к самому краю обрыва. Те самые три корабля, что вчера обстреляли Варлойн, все еще курсировали вдоль берега на значительном, правда, расстоянии. Я добыл подзорную трубу, навел резкость, но даже с максимальным приближением увидел лишь три смутных пятна. Брауби остановился рядом. Я передал ему подзорную трубу. Он долго всматривался, бормоча ругательства.

— Образцы, — промолвил наконец.

— И много, — добавил я. — А через две недели придет еще больше.

Он удивился, но я не стал пояснять, заметил только, что вечером приглашаю его на совет.

Образцы, хм… Как же мне добыть эти образцы?

Я оглянулся, сделав это лениво и незаметно. Двое конников следовали за нами по извивам дороги, держась на расстоянии примерно так в километр. Адора и Рендор надзирали за моими действиями.

Брауби сказал задумчиво:

— Вы торопите так, словно вскоре может разразиться…

Я промолчал.

* * *

С утеса я хорошо видел широкую бухту, где квартировал флот Санкструма. Ну, как квартировал — по сути, это было кладбище кораблей, тянувшееся почти до Счастливого — того самого поселка контрабандистов, откуда мы с Шутейником стартовали в Норатор.

Увиденное не вызвало у Брауби эмоций. А вот я… Впрочем, я был готов к этому зрелищу.

Десятки кораблей лежали вповалку на песке, наваливаясь дырявыми бортами друг на друга; два десятка каменных молов служили пристанищем полузатопленным судам, которым не нашлось места на берегу. Ряд сухих доков — очевидно, это были когда-то сухие доки — не имел крыш, как видно, зимние ветры сорвали дранку, но перестилать ее не стали, и сквозь кровельные ребра я мог видеть грузные туши кораблей.