Семён уже очнулся, но выполнять свои обязанности пока не может, так что работать с бумажками приходится мне.
Усталость была жуткая, слишком многое навалилось сразу комом и руки так и чесались подмахнуть бумаги, не глядя. Останавливало лишь то, что росчерк ручки перечеркнет жизнь этих людей раз и навсегда. Пришлось с тяжким выдохом вникать в каждое дело, вчитываясь в мелкие буквы на заляпанных кровью листах, и решать, кому жить, а кому умереть. Простые солдаты живут в штрафбате до первой сходки с противником, все это знают.
***
— Начиная свой путь, — с грустью провел я рукой по зеркалу, в которое смотрелся всё утро, не узнавая себя, — я постигаю дух, — попытался я улыбнуться и шрамы на лице натянулись, превращая улыбку в оскал, — чтобы достичь просветления, — решительно взял я себя в руки, отвернувшись от отражения. Хватит себя жалеть. — Запускай! — Крикнул я в направлении двери и солдат, что стоял на страже каюты впустил ко мне посетителей.
Вот и она. Тайная канцелярия, заглянули к нам на безымянные болота сотрудники этого ведомства. Удивляло, что это были женщины. Одна высокая, темноволосая, вполне себе располагающая к себе и другая низенькая, хрупкая на вид, тоже брюнетка средних лет.
Взяв в руку прислоненный к стене посох, да... Михаил вместо трости притащил мне где-то выменянный сучковатый, сделанный под старину мощный посох покрытый узорами и красным лаком, из-за чего казалось что посох сделан из красного же дерева... Хотя, может так и есть? Никогда не видел красного дерева.
Опираясь на новый атрибут, без которого каждый шаг был мукой, я подошел к дивану и с видимым облегчением сел, предложив женщинам сделать то же самое, указал я им на второй такой же диванчик, расположенный напротив.
Теперь нас разделял только стол, с парой ваз, в которых лежали созревшие груши, персики, и яблоки. Махнув рукой и согнав с персика пчёлку, я указал пальцем на вазу.
— Угощайтесь.
— Спасибо, — поблагодарили меня женщины, но угощаться не стали. — Лучше перейдем сразу к делу, — сказала та из дамочек, что повыше ростом. — Меня зовут Свиристель. Мою подругу, рядом, — кивнула она головой на сидевшую по правую руку от неё, — Грач.
— Э-э-э, — замешкался я на секунду. — Чего? — Наморщил я лоб, приподняв обе брови от удивления.
— Вы ещё не сталкивались с сотрудниками нашей... организации лицом к лицу? Не так ли?
— Не имел такой чести. Хотя ваша... организация производила обыск моих владений в Сибири, но меня, к сожалению, там уже не было. Отправился на войну, знаете ли. Кха, кха. КХА! — Жестко закашлялся я, от чего был вынужден взять стакан с водой и запить, окрасилась та самая вода красным, смешавшись с моей слюной. — Извините, — поставил я стакан на столик, чувствуя стыд за свою слабость. Позорище.
Женщины, посмотрев на стакан, окрашенный моей кровью, переглянулись и продолжили разговор, как ни в чем не бывало.
— У сотрудников тайной канцелярии много врагов, знаете ли, из-за чего оперативные работники, такие как мы, носят не имена, а прозвища. Не хотелось бы, чтобы семьи (рода) тех, кого мы уличили в преступлении против Императора, в отместку ударили по нашим родственникам.
— Найти человека можно не только по имени, — заметил я, стараясь не морщиться от головной боли.
— Наша внешность изменена, — улыбнулись они. — Поверьте, вы при всем желании не узнаете, кто мы есть на самом деле.
— То есть вы можете быть даже мужчинами? — Заинтересовался я вопросом.
Даже боль на миг отступила.
— Кхм, — поперхнулась персиком Грач, решившись угоститься сочным плодом, брызнувшим соком во все стороны.
— Всё может быть, — улыбнулась мне Свиристель, мягко постучав поперхнувшейся подруге по спине.
Глупо было думать, что они ответят. Хотя то, как поперхнулась Грач... Впрочем, это тоже может быть игра для одного зрителя. Меня.
— Хорошо. Мы познакомились. Что дальше?
Настроение с каждой секундой ухудшалось. Действие обезболивающих заканчивалось и боль по всему телу возвращалась. Формами, своими силами, убрать боль я не мог. Помогали лишь лекарства. Против моих ран искусство кудесника пасовало.
— Не будем ходить вокруг да около, да? Вы знаете, что мы знаем, что вы знаете...
— Свирь, — прервала её Грач, неодобрительно посмотрев в глаза Свиристель.
Что-то разговор с ними меня все больше утомлял.
— Ой! — Потупилась та. — Извините, — сказал она уже мне. — Привыкла уже говорить недомолвками и намёками с много возомнившими о себе наследниками знатных фамилий и других подобных товарищей... Вы ведь не такой? Действуете наверняка?