— Брешешь!
— Да чтобы мне провалиться на своём месте, если я вру!
Такие разговоры велись повсюду, куда бы я ни заглядывал. Придется мне завтра напрячься и встать, прогуляться где-то снаружи каюты. Попасться людям на глаза. Видимо не очень-то они поверили Жуку, которого я попросил донести до всех весть, что со мной всё в порядке и скоро я выздоровею.
Пройдя насквозь очередную стену, я попал в корабельный лазарет и разговор, который я там услышал... Мне было одновременно и стыдно подслушивать и... Я просто не мог уйти. Я хотел знать.
Полина и моя Алиса отдыхали, попивая чай в уголку большого помещения, заставленного множеством кроватей застеленных белыми простынями. Ни одна из них не пустовала, раздавались периодически стоны раненых солдат. Это ещё одна причина, почему Алиса ходит с синяками под глазами. Работы много. Фронт пытается наступать, и раненых отправляют, в том числе и к нам.
— Много у него шрамов? — Спросила эта чертова блондинка, Гагарина, у моей жены. На лице у неё было написано сочувствие, что меня сильно взбесило.
Никто. Никогда. Не будет. Меня. Жалеть. Я так сильно разозлился, что на мгновение утратил контроль над своей силой и чуть не улетел обратно в тело, лишь в последний момент, успев взять себя в руки. Я должен знать, чем закончится разговор.
Моя Алиса поджала губы, подумала и коротко ответила:
— Много.
— А-а-а... — Пыталась подобрать слова эта кудесница-прелестница Полина, и мне все больше не нравилось к чему идет. — А как ты теперь? Ну-у-у. С тем в кого он превратился? С уродом то?
— Хрясь! — Со всей силы вдарила Алиса по щеке своей подчиненной, заставив ту мигом замолкнуть.
Другие лекари, что были в этот момент в лазарете и обходили раненых, меняя повязки и накладывая на них какие-то формы, оглянулись и с огромными от удивления глазами наблюдали за разворачивающейся сценой.
— Держи свой язык за зубами! — Отчеканила Алиса и вырвала из рук девушки чашку с чаем, расплескав все содержимое по столу. — А теперь встала, и пошла оказывать помощь раненым!
Вот-вот готовая расплакаться Гагарина сделал то, что ей сказали. Неудивительно. Раскрасневшаяся от обуреваемого гнева жена выглядела устрашающе, и только я в этот момент улыбался. На душе было тепло.
— Дрянь, — выругалась она, когда Полина отбежала от неё на расстояние достаточное, чтобы не попасть под горячую руку и не услышать этих слов.
Тут в лазарет зашел солдат, что доложил Алисе об уходе девиц из тайной канцелярии и она, кивнув, ещё раз зло оглядела всех лекарей в лазарете, подхватила сумку с лекарствами и поспешила ко мне.
Ослабив контроль над своей силой, я позволил телу притянуть меня обратно. Лучше бы я этого не делал.
— Р-р-р-р, — зарычал я, вновь чувствуя боль в каждой клетке своего организма. Кости ломило и выворачивало из суставов. Липкий вонючий пот не давал дышать. Сердце было готово вырваться из груди и взорваться, вывернув мне рёбра. Было очень, очень больно.
— Семён! — Услышал я встревоженный голос над головой, и меня перевернуло на спину. Кто-то открыл мне рот и влил в него горькое лекарство. На лоб опустилась холодная, смоченная ледяной водой повязка и мне стало легче. Алиса пришла.
Глава 7
— Эх... Хорошо то как... Лепота, — улыбаясь, делился я своими чувствами с миром.
Расслаблено лежать на ковре из травы и щуриться от сверкающего в небе солнца, что может быть лучше? Только женские руки, что в этот момент нежно мнут твою спину, втирая в неё лечебный крем, унимающий противный зуд.
— Что-то ты больно сильно расслабился, как я погляжу, — шлепнула меня по заднице Алиса, заставив дернуться от неожиданности. — Уже неделю отдыхаешь. Пузо растишь, — проворчала она, но я то знал чего она хочет.
— Ладно-ладно, ложись, твоя очередь, — проворчал я.
Не успел я встать, как Алиса уже легла рядом, завела руки за спину и, развязав тесёмки на лифчике, подставила мне голую спину для массажа.
Чувствовал я себя в целом неплохо. Свежий воздух и вот такие посиделки у маленького, найденного нами озерца в поле луговых трав — поправляли моё здоровье лучше всяких таблеток, раз уж способности кудесника мне в этом не помогали. Нет, шрамы не ушли и никуда уже не уйдут, осмотрел я свой торс и руки, с пересекающимися чуть воспаленными линиями порезов и разрывов. Лицо как и тело тоже было обезображено, но... С поддержкой Алисы, Михаила и всех тех, кто важен для меня, я с этим справился. Уродом я себе не чувствую. Единственная проблема это хромота и слабость в ногах, так что от посоха я отказаться не мог. Приходится ходить с ним, словно старец, какой. Кхе, кхе.