— Странно, что нашему безопаснику отдали команду искать трусов, направляя в штрафбат, указав это прямо в приказе для тебя. Не находишь? — Нахмурился он.
— Мне тоже показалось это странным, — закусил я губу, обдумывая это.
— Нужно быть осторожней. Ничего не закончилось, — вкрадчиво предостерег меня мой заместитель.
— Эм-м? — Промычал я вопросительно, приподняв бровь.
— Гончаров старший мертв и мы не знаем, кто из родственников придет ему на смену и чем он нам ответит. И ответит ли? Хан Утямыш-Гирей ничего не забыл. Его ненависть лишь возросла. Твоя семья. Все они точат ножи, и хоть напрямую нападать во время войны запрещено... — Замолчал Жук с намёком.
— Ну, да, — кивнул я. — Они легко могут подкупить командование, если на то пошло и те с радостью отправят нас в самоубийственный рейд или подставят под удар какого-нибудь вражеского кудесника пятого ранга. Хотя нам и четвертого за глаза хватит.
— Думаешь, это они? — Осторожно спросил Михаил. — Уже начинается?
— Может быть, — задумчиво ответил я. — Всё может быть...
— И что дальше?
— Живем, как жили, — пожал я плечами. — Мы и так делаем все возможное на данный момент, чтобы защитить себя.
— Нужно установить на дирижабль оружие, — проворчал он. — А то смех один.
— Это не так-то легко, Миша. Сам знаешь... Ладно, пора разогнать нашего малыша, - похлопал я по железному боку «Семёна I», и присел в своё любимое кресло, закрыв глаза и сосредоточившись.
— Ох, и рискуешь ты, — покачал головой Жук, судя по всему. Я хоть этого и не видел (глаза закрыты), но воображение дорисовало. — Если Алиса Ростиславовна узнает, что ты заболел из-за своих экспериментов...
Зря я рассказал Жуку о том, что занятия на износ в попытке взять следующую ступень опасны. Иммунитет от такого издевательства над организмом ослабевает, и если не давать себе передышки, всякие мелкие болячки вроде простуд так и липнут. Но по-другому я не мог. Без кудесника третьей ступени на борту нам не выжить. Я чувствовал, как время нас поджимает. Выжимал из себя все что мог.
Нулевая ступень увеличивает физические кондиции человека. Первая, вторая ступень — это уже настоящая магия. Мы учимся точечным воздействиям. Третья и четвертая ступень — это массовые удары. Объёмные щиты и настоящие чудеса. Пятая же — это нечто запредельное. Нечто совсем иное.
Если бы я не был уверен, что третья ступень не за горами я бы конечно не стал вредить себе, форсируя своё развитие, но в том-то и дело. Я чувствовал, как объём доступной мне энергии растет после каждой тренировки, а значит, мои подозрения, что в родовом гнезде Смирновых мне с детства подливали дрянь блокирующую возможность формировать средоточие — верны.
Ну а после того как зелье полностью ушло из крови, я ещё и слился с ключом. Той черной елью. Теперь имею что имею. Тут уж точно внимания тайной канцелярии не избежать.
Чем глубже я погружался в медитацию, тем отрешенней я себя чувствовал. Люди вокруг отошли на второй план, и мое сознание начало охватывать все вокруг. Мое понимание себя все ширилось и ширилось, открывал я новые грани своего дара с каждым днем.
Я начал видеть все вокруг. Стены словно исчезли, мог я заглядывать в соседние помещения по своему желанию, но сейчас мне было нужно не это. Нет. Моя задача охватить своей силой дирижабль. Направить всё внимание на то, чтобы снизить наш вес. На то чтобы заставить ветер крутить пропеллеры двигателей, на то чтобы... все глубже погружался я в медитацию.
— Хлоп! — Ударили меня по лицу ладошкой.
— Бр-р-р, — затряс я головой, отгоняя чуждые разуму видения. Я вновь не смог самостоятельно выйти из этого состояния, чересчур, увлекшись. Жук подал мне платок.
Вытерев дорожку крови из носа, я спросил:
— Сколько?
— Два часа тридцать семь минут.
— Уже лучше, — запрокинул я голову назад, пытаясь остановить кровотечение.
В целом я был доволен. С каждым днём я становился всё сильней.
— Сто двадцать один километр в час, — подсказал мне наш штурман, уже зная, что меня интересует.
Итого, я побил свой прошлый рекорд на два километра. Без меня, дирижабль не может разогнаться более чем на девяносто километров в час. Неплохо...
— Эх, Семён, — все ещё был недоволен моими экспериментами Жук, никогда не отказывающий себе в том, чтобы указать мне на этот факт.
— Мы подлетаем к точке один, — прервал его причитания капитан армии и наш штурман, Замерзайко.
Как всегда, строгий и говоривший только по делу.
— Снижаемся, — отдал я команду.
Пора выяснить, устроили ли турки нам засаду, и стоит ли за этим кто-то из моих старых врагов.