Глава 2
— Мне страшно, Сережа, — прижималась к брату сестра, выглядывая из-за кустов в сторону родного села. — Серёж... — Слышались в голосе сестрёнки слёзы. — Я к маме хочу... Хным-хным, — шмыгнула она носом.
— Я тоже хочу, — насупился мальчик, — но нельзя, — сжал он кулачки. — Потерпи. Би-би, — ласково нажал он пальцем на кончик её носа.
— Сережа-а-а-а. Ну, пожалуйста-а-а-а, — обняла она его за плечи. — Пойдем к маме. Ну?
Ребятам было лет по восемь-десять.
— Ой! — Вскрикнула девочка.
— Отпусти. Ай! — Начал пинаться мальчишка, защищая сестру.
Незаметно подобравшиеся к детям со спины двое солдат закрыли их рты ладошками, подняли ребят на руки и утащили в чащу.
Я сидел в глубине леса вместе с Михаилом и ждал. Наши подозрения оправдались и село захвачено. Людей что ходят по улицам, изображая повседневную жизнь, держат на прицеле автоматов. В окнах домов видно как колышутся занавески.
Вот так.
Высадить десант и подойти к селу со стороны леса — было хорошей идеей. Зенитки, спрятанные здесь, были найдены. Три орудия, способные подбить наш дирижабль на малых высотах. Мы пока ждем и не трогаем их. Следим, как часто меняются расчеты. Выжидаем, проверяя другие направления. Ожидаем ночи.
Посмотрев направо, я хмуро понаблюдал за тем как двое голодных детей, обнявшись, и недоверчиво оглядываясь на солдат, с аппетитом кушают отданный им сухпаёк. Война та ещё дрянь.
— Ждём? — Спросил я.
— Ждём, — кивнул Жук.
***
Тем временем седьмая армия отступала из Кисловодска на новые позиции.
Кудесники пятого ранга собранные со всей русской земли защищали людей, как могли, но их было мало и удары врагов нет-нет, но проходили сквозь щиты, уничтожая русских парней сотнями, сминало их вместе с техникой.
Турецкие кудесники пятого ранга красовались перед своей армией, зависнув в воздухе, и картинно атаковали русские части, насылая на них огромные волны горячего пара, валы огня и град камней.
Обычные люди, не кудесники, от них не отставали, посылая в сторону русских ракеты, снаряды крупнокалиберных орудий и пули. Гремело так, что уши закладывало. Земля, асфальт, все превратилось в месиво, перемешавшись. В воздухе стоял едкий дым горелой резины. В таких ужасающих условиях приходилось отступать, благо женщин и детей вывезли заранее.
Ответная стрельба наших солдат, результата почти не приносила. Свои части турки прикрывали надежно, а вот стрельба басурман, часто косила парней. Наши кудесники не справлялись и с тем и с другим. И с остановкой всей этой магической дряни и со щитами против огнестрельного оружия. Мы несли потери, со скрипом зубов смотрел на это один из генералов седьмой армии южно-турецкого фронта.
Стоило последним солдатам подняться на борт дирижабля, как он тотчас взлетел, отправляясь в сторону Пятигорска.
— Ничего, — пробормотал генерал Власов, сжав зубы. — Дайте только время, твари.
Он знал, что не все русские кудесники пятого ранга прибыли в воиска и как раз сейчас император Российской Империи принуждает их отправиться на войну.
За века противостояния с другими странами Российская Империя научилась многому и хоть боярские и княжеские рода в последнее время захирели, это не значит, что их главы и наследники ослабли. Их Дары. Да, да. С большой буквы дары, хоть сейчас это и называют мутацией... Так вот, дары этих родов, что просыпаются в некоторых членах их семейств — до сих пор несут смерть всем вокруг. Бобровы, Черниговы, Голицыны, Смирновы, Пожарские и многие другие семьи. Стоит носителям этих фамилий прибыть в части, как война круто изменится.
— Суки, — со злостью наблюдал за оставленными позади турками генерал, отчетливо понимая, что всех они спасти, не смогли. Кто-то, да и остался, отстал или лежит раненым в перепаханном городе Кисловодске и участь их незавидна.
***
Наступила темнота, а тем временем в полку выясняли отношения каторжники, старясь не привлекать к себе внимание сержантов или офицеров.
— Я тебя предупредил, гнида, — прижал к дереву рыжего парня с бегающими глазками каторжник, угрожая тому ножом у шеи. — За Родину я порву! — Зло шипел он рыжему в лицо. — Плевать на Императора. Плевать мне на князей и бояр. Турки умоются кровью, а ты собака, трусливая, ещё раз попробуешь сбежать, бросив автомат, или начнешь подзуживать других к сдаче, и я тебя закопаю! Усёк? — Тряхнул каторжник молодого солдата за грудки. — Усёк, я спрашиваю?!
— Да-да, — не попадал у того зуб на зуб и он мелко закивал.