— Да, челюсть — это неплохо, — гнет свое Зюзик. — Верных два месяца на больничной койке. А еще лучше челюсть выбить. Парни рассказывают, что если ее постоянно выбивать, то она начнет сама вываливаться из пазов, стоит только рот открыть пошире. А это уже дембель. Нужно только найти такого человека, который сумел бы выбить челюсть, не сломав ее при этом. В госпиталях уж наверняка есть такие. Эх, если бы попасть в госпиталь!
— Если бы у бабушки кое–что было, она была бы дедушкой, — отвечает на это Тренчик.
— Вот послушай, — продолжает разговор Осипов, — вот ты из Москвы, все знаешь. Скажи, кто начал эту войну?
Почему–то он считает, что москвичам известно все на свете.
— Понятия не имею. Спроси чего полегче.
— Нет, ну все–таки, как ты думаешь? — не унимается он.
— Ну, президент, наверное.
— Что — сам, лично?
— Нет, со мной посоветовался.
Мне не хочется разговаривать. Брюхо набито, обед лениво ворочается в желудке, и хочется спать. Мы валяемся в теньке, нас не бьют, табачный дым греет легкие. Чего еще надо?
— А вот интересно, может министр обороны сам начать войну, не докладывая президенту?
— Не может, — отвечает Витька. — Президент у нас — верховный главнокомандующий. Все войны начинает только он.
— А из–за чего началась эта война? — продолжает допытываться Осипов. — Из–за чего войны вообще начинаются?
А и правда, из–за чего?
— Из–за власти, — говорит Витька. Он порой проявляет редкую сообразительность. — Все войны всегда начинаются только из–за власти.
— А что это за штука такая — власть? Неужели ради нее можно столько человек убить? Чего Ельцину еще надо было, ведь он уже президент, куда больше власти–то? Или Дудаев его свергнуть хотел?
— Хрен их знает, кто там кого свергнуть хотел. Не поделили чего–то. Тебе теперь какая разница?
— Да нет, мне просто интересно. Вот ты лежишь тут, под дубом, всю ночь тебя хрена- чили и будут хреначить еще. И если за день ты не получишь по башке десять раз, то день, считай, прошел впустую. А потом тебя посадят на бэтээр и увезут в Чечню, если, конечно, до этого не сломают челюсть. Вы не думали о том, что кого–нибудь из нас наверняка убьют на этой вой не? — спрашивает Осипов, приподнявшись на локте. — Скольких уже положили пацанов и скольких еще положат. Я не хочу умирать, мне до дембеля всего четыре месяца осталось. Кто–то должен ответить за все, что здесь происходит. Как ты думаешь, президент знает?
— О чем?
— Ну, обо всем этом! — Осипов машет рукой в сторону полка. — О том, что нас тут кладут как мух. О том, что бьют. О беспределе этом.
— Вряд ли. Откуда он может знать? Наш–то полкан и то, поди, не знает.
— Ну уж нет, полкан точно знает, — говорит Тренчик. — Что он, слепой, что ли? Достаточно на твою рожу посмотреть, чтобы все понять. Полкан все знает, просто сделать ничего не может. Не расстреляешь же разведку и не уволишь всех старых на дембель досрочно. Солдат били всегда и всегда будут бить, — изрекает он.
— Значит, президент знает? Тогда вот что я вам скажу. Получается, что он самый главный преступник и есть.
Осипов обводит нас всех победным взглядом, как будто открыл истину. Впрочем, тут я с Андрюхой полностью согласен. Мне кажется, вся эта чиновничья банда существует только для того, чтобы нас мудохали в этой казарме, потом вели на взлетку, сажали в вертушки и убивали там, за хребтом. Каким–то образом они зарабатывают на этом деньги, хотя мне сложно представить, как можно заработать на моих выбитых зубах. Но они как–то научились это делать. Больше от них никакого толку нет. Война идет уже больше года, и конца ее что- то не видится. Андрюха прав, кого–нибудь из нас запросто могут убить на этой войне.
— Слушайте, а чечены — они нам враги или нет? — продолжает допытываться Осипов. С его любознательностью ему бы в особом отделе служить.
— Нет. Мы воюем не с чеченцами, а с незаконно вооруженными бандформированиями, — отвечает Зюзик.
— Но эти незаконные вооруженные, они кто — чечены или нет?
— Чечены.
— Значит, мы воюем с чеченцами, — делает вывод Андрюха. — А чего они хотят?
— Независимости.
— А почему мы не можем им эту независимость дать?
— Потому что в Конституции записано, что никто не может взять и просто так, за здорово живешь, отделиться от России, — объясняет всезнающий Зюзик.
— Что–то я не пойму: чеченцы, они граждане России или враги России? Если они враги — то их надо попросту всех убить и не церемониться. А если они граждане — то как же с ними воевать?