— Всё хорошо? Ты не… — Ксения испугалась, приподняла мне подборок и всмотрелась в глаза.
— Я в своём уме, — догадался я о причинах переживаний жены.
Смеялся я от того, что на ум пришёл анекдот из будущего, когда жена в поте лица работает в поле, а муж лежит в стоге сена с соломкой во рту. Вот супруга и возмущается, почему благоверный не помогает. А он ей и отвечает: «Вдруг война, а я устал».
— У нас война, Ксюша, на дворе, а я устал, — сказал я, а после, как в омут окунулся, и начал выкладывать свои тревоги и терзания.
Так получалось, что война пришла в такой сложный для меня момент. Готовься к ней, планируй мощный рывок и захват новых территорий, а когда настает время, чувствую, что не смогу. Нужно было чаще лежать в стогу с соломкой во рту, а не бегать в бесконечном круговороте дел. Вот нужно было мне «изобретать» унитарный патрон? Разве мало было того, что уже налажено производство расширяющихся пуль для винтовок, и произведена унификация оружия? Нет, полез в это дело. Сейчас делаем пули и ударные замки. Это очень сложный оказался процесс. Даже наши станки, самые совершенные в мире, не готовы производить патроны в достаточном количестве, хотя бы для обеспечения одного батальона, не то что полка. Так зачем? Нет, захотелось, каприз такой попаданческий. Нынче тысячи рублей выкидываются, чтобы вообще не плюнуть на такую затею. Ведь, остановившись, можно упустить важный момент, потерять технологию.
И так во многом. Захотел давече я сделать железную дорогу. Отличная же вещь, пусть даже и без паровозов. Но… от Кремля до императорского дворца и проложили, потратив на это по нынешним меркам баснословные суммы. Зачем? А чтобы потомки видели и что-то в этом направлении делали, так как при моей жизни наладить такой уровень добычи железа, чтобы тратить его на рельсы, невозможно. А деревянные рельсы слишком ненадёжны, а ещё попробуй их сделать, вытесать. Тоже труд.
Мы много добываем, пять железоделательных заводов уже работают, ещё три могли бы запустить в ближайшее время, если бы было кому работать на них. Не хватает рабочих, розмыслов, рудознавцев, технологов и всяко-прочее.
— Где мне взять таковых? На один завод нужно более ста грамотных, а ещё не меньше двух десятков учёных мужей. Где мне столько взять? Всех, кого учим в школах, оставляем для обучения новых выучеников, лишь частью отправляем на заводы. Не хватает людей, а в земле много богатств, — сокрушался я, продолжая изливать наболевшее.
В год из всех учебных заведений выходит менее двух сотен специалистов. Цифра всё равно огромная, учитывая прирост таких выпускников за последние двенадцать лет почти в двести раз. Но нужны не только металлурги. Бюрократия, к примеру, достигла таких масштабов, что при каждом городском воеводе нужен штат писарей. И ничего же не убрать, так как нужна статистика, системная переписка и отчётность. Без этого качественно управлять не получится.
Или флот… Это отличная затея, безусловно, но сжирает огромные средства, а пока не так чтобы и зарабатывает деньги. Нужен ли был мне такой флот? Не знаю, нынешняя ситуация покажет. Я хотел иметь корабли, чтобы они частью перешли бы в Америку, и Россия начала бы осваивать Аляску и западное побережье американского континента. Пушнина как приносила бешенный доход, так и продолжает это делать. И получать мех морских бобров или морских коров более рентабельно, чем даже добывать золото. И что?
— Не дошли корабли, затонули, али кто их в дороге побил. А сколь людей там было? Сколько я принял греха на чёрную свою душу? Тысяча, даже поболе того, — изливал я свои переживания.
Слабый? Веду себя не по-мужски? Не думаю. Просто я — человек, который замахивается на такие дела, что приходится многим жертвовать. И я двенадцать лет живу и вида не показываю, как порой тяжело принимаются решения. Как непросто посылать людей умирать, пусть и во имя великой идеи. Но я делаю свою работу. И, видимо, пришло профессиональное выгорание.
— Спаси Христос! Я снова увидела своего человека, — сказала Ксения, которая прослезилась от моих эмоциональных эскапад.
— Иди сюда! — чуть успокоившись, сказал я.
Ксения подошла, а я схватил её и жадно впился губами в её сладкие уста. Сколько ж я уже не был со своей женой? Давно, слишком долго она сердилась и избегала со мной общения из-за того, что я лишь чуточку оступился. Руки действовали в отрыве от головы, задирая юбки.
— Ну, вот только человеком был, а нынче… — хотела было отчитать меня Ксения. — Не здесь же, не в обители.
Возражения не были приняты к сведению, а уже скоро любимая жена не могла говорить, а лишь тяжело дышала, переходя на крик. И всё-таки хорошо, что и стены толстые, и дверь массивная, а то святые отцы отчитали бы за такие дела в обители.