*…………….*……………*
(Интерлюдия)
Нурхаци наблюдал в зрительную трубу за происходящим и не верил в то, что видел. Он не хотел верить, так как вот прямо сейчас происходит крах его только вставшей во весь рост державы. Как же пафосно он предъявлял претензии к империи Мин, что они ущемляли веками чжурчжэней, как они были несправедливы. Под этими лозунгами он поднимал в походы даже тех соплеменников, которые не хотели воевать, а желали выращивать скот и заниматься ремеслом. И теперь, получается, он врал, не могут чжурчжэни захватить империю Мин, установить свою власть в Чосоне и выгнать русских.
Взятие Албазина всего-то незначительными силами ранее вселяло в Нурхаци уверенность, что подобное случится и сейчас. Почему тогда русские сдались, а сейчас, когда он привёл большое войско, кратно больше того, что входило в Албазин, они сопротивляются? Нет, даже не так, они играют главную роль в этом сражении.
Теперь становится понятно, почему русские так спешили и провоцировали. Чтобы он, Нурхаци, лично обратил на них внимание и привёл армию, которою только что пополнил новыми воинами взамен тех, что погибли под Пекином в битве с минцами. Этой армией Нурхаци собирался принудить правителя государства Чосон Кванхэ-гуна объявить себя вассалом и данником чжурчжэней. Кореец не хотел ранее встревать в войну на стороне императора Мин, но был вынужден под давлением своих подданных уступить и всё же проявить строптивость, заявив, что готов драться с ним, непобедимым Нурхаци. Ранее непобедимым.
— Это всё они, эти люди с запада, — сквозь зубы не говорил, а словно рычал правитель чжурчженей.
Он доподлино знал, что на решение Кванхэ-гуна повлиял фактор появления в регионе русских. Чосонцы посчитали, что именно эти пришлые могут склонить чашу весов в пользу династии Мин, с которыми русские уже проводили переговоры и даже заключили Благовещенский договор. Хитрый договор, по которому русским достаются маньчжурские земли.
Если раньше Нурхаци думал, что обленившиеся продажные чиновники императора Мин Чжу Ицузюня обманули русских, сталкивая их лбом с чжурчжэнями, то теперь, наблюдая, как идёт сражение, Нурхаци почти уверен, что русские шли на конфликт осознано. Следовательно, они были готовы к большой войне на выживание. То, что пришлые исследовали и продолжают исследовать Амур и его выход на Большую Воду, знали многие, но ранее это принималось с улыбкой, мол, ничего у них не выйдет. Всё выйдет.
— Мой повелитель! — к Нурхаци, восседающему на мягком кресле на холме, подскочил один из его военачальников. — Мы разгромлены. С двух боков крепости русские были готовы. Они расстреляли нас из своих ружей и пушек, а после пустили вслед конницу.
— И? Ты хоть конницу разбил, никчёмный мертвец? — взъярился Нурхаци.
Бай Фу хотел соврать, что, да разбил. Можно же приврать для сохранения собственной жизни и жизни своей семьи, которую также казнят за поражение, в котором правитель обязательно обвинит его, Бай Фу. Но военачальник вспомнил, что одним из трофеев, что был передан Нурхаци после взятия Албазина ранее, был прибор, смотря в который, можно видеть далеко и рассматривать то, что скрыто от глаз.
— Мы отогнали конницу врага, великий правитель, — нашёлся Бай Фу, как обтекаемо доложить повелителю.
— Подай сигнал к отходу. Я хочу говорить с русскими, — скомандовал Нурхаци.
Предыдущие переговоры правитель позволил провести своему советнику Шаоци Лину. Тогда русские выслушивали угрозы и кары, которые обрушатся на их головы, если не покорятся правителю Нурхаци. Но время угроз прошло вместе с тем, как закончился неудавшийся первый кровавый штурм Албазина. Теперь нужно попробовать договориться.
Чжурчжэни — великий народ. Если взять всех на войну, то получится войско и в двести тысяч воинов, даже чуть больше. Но была существенная проблема — вооружение. В Пекине Нурхаци взял большую добычу, он прямо сейчас с её частью, но оружия там не было или почти не было. [В РИ войско маньчжуров к концу 20-х годов XVII века состояло из трёхсот тысяч, но к тому времени многие китайские войска и чиновники перешли под их знамёна, а также много чосонцев-корейцев были забраны в армию. В АИ подобного не случилось, напротив, китайская армия проредила маньчжуров.]
Однако, Нурхаци понимал и другое. Если он начнёт проигрывать сражения, то воспрянут и минцы, где голоса тех, кто за покорность к чжурчжэням, затмят громкие речи других минцев, кто за сопротивление. Чосонцы, опять же, могут организовать поход к Мукдену. Поэтому переговоры.
*…………..*…………..*
Албычев вновь гарцевал на своём коне в сопровождении Верещаги и казаков со стрелками. Маньчжуры запросили переговоры. Это стихия Петра Ивановича, он учился подобному, даже имел природный дар переговорщика. Но все эти знания и умения сегодня не пригодятся. Он, как и все защитники Албазина, явственно увидел, что бить можно и вот такую огромную армию. Причём бить без большого ущерба для себя.