— У него зрительная труба, — сказал Верещага, когда приближалась делегация переговорщиков со стороны противника.
— Вот же стервь, этот Матвей Годунов. Подарил врагу трубу, — выругался Пётр.
Наличие подзорной трубы сильно усложняло исполнение задумки, которую предложил Никита Верещага. Казак планировал собрать всю конницу в кулак, вывести её через правую руку крепости и после ударить в бок наступающим маньчжурам. Да, количество конницы несоизмеримо, но такой удар обязательно и окончательно мог превратить армию неприятеля в стадо. Но для подобной задумки было важнейшим то, чтобы враг не заметил выдвижение конницы из крепости и тех мест возле неё, где стоят конники и ждут своего часа.
— Моя правьитал… — начал коверкать русские слова маленький тщедушный старичок, который, видимо, пробовал учить русский язык, но попытка была неудачной.
— Я говорю на языке империи Мин, — Албычев решил прекратить это издевательство над русским языком и перешёл на минский.
— Это хорошо, недостойный говорить со мной, что ты знаешь этот язык. Я его также знаю, — сказал тот, в ком, если верить описанию и побрякушкам на одежде, Пётр Иванович признал самого правителя маньчжуров Нурхаци.
Лишь мимолётное, словно порыв ветра, сомнение коснулось Албычева и сразу же улетучилось. Всё же он решил действовать по тому сценарию, который ранее был принят, как единственно верный. Обострять и вынуждать противника идти на новый штурм крепости. Иначе маньчжуры могут после переосмыслить всё происходящее и придумать тактику противостояния. Поэтому нужно здесь и сейчас нанести максимум урона, чтобы подкосить мощь государства Нурцахи.
— Ты спрашиваешь моих условий? — Албычев подал знак своим спутникам быть настороже. — Я скажу тебе. Первое, я хочу, чтобы твой сын прислуживал мне за столом…
Пётр Иванович не успел закончить подготовленную речь, как Нурцахи взъярился, начал кричать и грозить карами небесными, с упоением рассказывать, как он будет медленно с извращениями убивать не только дерзнувшего такое сказать русского, но и всех, кого он только встретит.
— Всё? — спросил Албычев, когда правитель выдохся.
— Уби… — Нурцахи начал выкрикивать свою волю, но осёкся.
В сторону парламентёров в одну долю секунды были направлены пять винтовок и ещё четыре револьвера. Не был бы и он на прицеле русских ружей, силу которых уже успел оценить Нурцахи, то обязательно бы отдал приказ своим воинам умереть за честь правителя. Но… жить хочется каждому нормальному существу в мире, такова природа.
— Приди и убей меня! — сказал Пётр Иванович и усилием воли развернулся спиной к правителю маньчжуров.
Это было нелегко, шагов пятьдесят в сторону крепости Албычев ожидал удара в спину, но стрелки, оставшиеся на месте переговоров, не убирали винтовок, а тройка казаков всё ещё играла саблями, то и дело, выписывая замысловатые кружева холодным оружием.
— А ты лихой, Пётр Иванович, ух, и лихой же! — восторгался Верещага, когда Албычев рассказал, о чём он говорил на минском наречии с Нурцахи.
Новый штурм не заставил себя ждать. И это было такое ожесточение со стороны маньчжуров, какое могло бы привести их к победе, если бы случилось с самого начала. Но сейчас уже многие подразделения были потрёпаны, немалое количество вражеских командиров выбиты. И потому решительность и напор со стороны маньчжуров постепенно, но неуклонно приводили к хаосу и безумству, где больше посадочных мест у бессмысленной смерти, чем у героической победы.
Тем не менее, невзирая на потери, маньчжуры уже начали взбираться на валы флешей. Верещаге пришлось отказаться от планов флангового удара конницей и вводить её между флешами, чтобы ударить по напирающим маньчжурам. Артиллерия била поверх голов русских защитников и никак не могла помочь в истреблении иноверцев на гребнях валов флешей.
Конница киргизов ударила лихо и смогла значительно вклиниться в наступающие толпы маньчжуров. Но постепенно уходил эффект таранного удара, постепенно киргизы теряли копья, а их лучники расходовали стрелы. Однако, подобный натиск на напирающего врага позволил выбить всех врагов, оказавшихся уже среди артиллерийской прислуги, и начать отход.
Русские отходили на следующие свои позиции, одновременно минируя все подходы и сами флеши. Как только тут появятся маньчжуры, должен прозвучать ошеломляющий взрыв, а из бочек с порохом начнут разлетаться во все стороны стальные шарики. И разлёт этот позволит собрать кровавую жатву ещё большую, чем ранее.