— Здесь столько знакомых… — вздыхаю я, ища глазами Елену.
— Да… — нехотя отвечает Клаус. — Уже полсотни человек выразили тебе свое сочувствие по поводу несвоевременной кончине твоего отца.
В момент, вспыхнув яростью, я попыталась вытащить свою руку из-под его локтя, но Майклсон не дал мне этого сделать.
— Тише, принцесса, за нами наблюдают. — усмехнулся Клаус. — Ты никогда не думала, как бы могло все сложиться не будь ты дочерью своего отца?
— Нет! Ума не приложу, чтобы могло это изменить! — фырчу я, сжимая его локоть настолько сильно, чтобы хоть как-то причинить ему боль, но это естественно для вампира было мало ощутимо.
— Это изменило бы многое, я ведь на самом деле хотел забрать тебя отсюда…
— И сделать себе подобной!
— Возможно… Если бы ты захотела. А я уверен, ты бы захотела!
— Да я скорее умру, чем…
— Заткнись уже, я слышал не раз твои реплики про то, как мерзко быть вампиром! — на этот раз уже Клаус сжимает мою руку, отчего я едва не вскрикиваю, не в силах вырвать ее.
— Хорошо, что это тебе известно!
— Вам…
— Что вам?! — я киплю от гнева, не желая больше сопровождать его.
— Вам! — повышает голос Клаус. — Обращайся ко мне на «вы», хотя бы при дворе, простолюдинка неотесанная!
— Кэролайн! — как вовремя к нам подбегает Елена, вырывая меня из рук мужа. — Как я рада, что ты здесь! Не ожидала тебя увидеть при дворе так рано! Граф Майклсон, — Елена делает низкий реверанс, — Не будете ли вы против, если я украду вашу супругу на несколько минут?
Елена завела меня в свою комнату при дворце, запирая за собой дверь.
— Рассказывай! — подруга призывно уставилась мне в лицо, затаив дыхание и приготовившись слушать.
— Что?
— Кэролайн, не делай вид, что ничего не изменилось! — надула губки Елена. — Начинай с самого начала… Например, с брачной ночи!
На миг я прикрываю глаза, когда в моей памяти всплывают картинки той страшной ночи: окровавленные простыни, изодранное платье, холод и боль, принуждение и слабость… Я едва не потеряла сознания, понимая, что просто не могу об этом вспоминать. Но распахнув глаза, я с улыбкой на лице начала говорить:
— Это была волшебная ночь, Елена… Свечи, горящие у нашего ложа, шелковые, приятные телу, простыни… Воздух пах волшебством, пропитанный нашей любовью и желанием… — часто во время рассказа я останавливалась, силясь справиться с подступившими слезами. Я рассказывала подруге ту историю, которую хотела бы видеть в своей жизни. Свои детские мечты, надежды и ожидания… Я рассказывала то, обо что сам Дьявол вытер ноги, с улыбкой на лице.
— Как это чудесно… — восхищенно замечает Елена, глаза которой, так же как и мои наполнились слезами. — Надеюсь, что у меня все будет не менее красиво и чудесно.
— У тебя все должно быть еще лучше! — улыбаюсь я, смахивая слезы с лица.
Позже в карете, отвернувшись к окну, я все думала о том, как действительно могло все быть, если бы во мне текла иная кровь. Возможно ли было получить любовь от того, чье сердце искорежено злобой и жаждой мести? Вряд ли… Но я так погрузилась в собственную рассказанную подруге сказку, что на сердце стало еще тяжелее. За окном кареты шел довольно сильный дождь, дорогу размыло, отчего повозка шла еще медленнее. Клаус молчал где-то на другом краю кареты. Отчасти, это было мне на пользу, иначе, скажи он мне хоть слово, я бы сорвалась прямо здесь же, и неизвестно чем бы это все закончилось.
Карета остановилась на подъездной аллее, вдоль которой зияли внушительные лужи. Я и не заметила как Клаус сам распахнул дверь. Видимо все слуги уже спали, потому что уже была глубокая ночь.
— Иди ко мне. — Клаус берет меня на руки, перенося по мокрой аллее к входной двери.
Меня немного удивил его жест, но я достаточно сильно устала, чтобы задумываться об этом.
— Разбуди Бонни, пусть нальет тебе горячего чая и приготовит сухую одежду. — предупреждает меня Клаус, заводя в дом.
В холле горит огонь, и я довольно поздно замечаю, что не все в поместье спят.
— Не слишком ли долго ты ее выгуливал? — сарказм в голосе Коула, снова заставляет меня почувствовать себя каким-то животным.
— По-моему, только мое дело, что я делаю со своей женой. — Клаус подходит к барному столику, наливая себе виски в бокал.
Видимо ответ брата не убедил Коула, который быстро прошмыгнул ко мне, не давая сделать и шага по направлению к лестнице.
— Что, марамойка, увидела своих жеманных подружек? — ехидничал Коул, едва ли не лапая меня руками. — Недолго же тебе осталось гулять при королевском дворе!