В руке Клауса я вижу белый листок бумаги, который он мнет в кулаке, а затем бросает мне. Небольшой комок ударяет мне в грудь, я перехватываю его руками, и медленно развернув, я вижу… Свою записку.
— Вы все неправильно поняли, милорд… — быстро лепечу я, судорожно сжимая листок в руках. — Я просто хотела…
Я не успеваю договорить, как получаю пощечину по лицу, от которой записка вылетает из моих рук, а сама я падаю на пол рядом с кроватью, прижимая ладонь к разбитой губе.
— Дрянь! — никогда я не видела Майклсона в таком бешенстве. Все мышцы на его теле ходили ходуном, силясь вбить меня в землю, а в глазах бушевал огонь ненависти.
— Подлая дрянь! — рычит он, подходя еще ближе.
— Что с Бонни? — теперь мне уже нечего терять, пусть будет все, как должно было случиться уже давно, но я должна узнать, что они сделали с няней. — Где она?
— Коул преподает ей несколько уроков плетью! — отвечает Клаус, поднимая меня на ноги, схватив за шею.
Я не успеваю испугаться за жизнь няни, как начинаю задыхаться. Хватаясь за руку вампира, я пытаясь разжать его мертвую хватку.
— Тебе же, как я понял, твоя жизнь не нужна… — рычит он, не реагируя на мои попытки вырваться. — А мне как-то не по душе то, что какая-то тщедушная волчица может нанести мне удар в спину! Завтра же я направлю своих людей к жалким остаткам стаи твоего отца, и перебью их всех до единого!
Резко Клаус отбрасывает меня в сторону. Я ударяюсь об подоконник головой, тут же чувствуя, как по шее пробегает горячая струйка крови. Вжимаюсь в угол, когда он снова делает несколько шагов ко мне. Страх сковал мой голос, отчего я не могу ни кричать, ни умолять… Я лишь мокрыми от слез глазами смотрю в его потемневшее от ненависти лицо, принявшие звериные черты, и прижимаюсь к углу комнаты.
— Я не твоя собственность! — крик срывается с моих губ, вместе со слезами.
— Собственность! И жена! — Клаус разбивает в щепки мой туалетный столик, отчего я снова вскрикиваю. — Я рассчитывал, что ты будешь умнее! — кричит он, отчего все мое существо вздрагивает. — Что ты примешь за дар то, что я не лишил тебя жизни прямо там! На смертном одре твоего бездарного отца! Я бы мог дать тебе все! Все, о чем ты могла только мечтать, малолетняя шавка! Но теперь я вижу, только смерть способна вразумить тебя!
Внезапно в руке Клауса блеснуло лезвие кинжала. Держа оружие наготове, он снова поднимает меня на ноги, хватаясь за шею.
— Я подарю тебе то, за что ты так борешься! — шипит он мне в лицо, заглядывая в глаза, в которых застыл ужас. — Я подарю тебе свободу, которую ты по праву заслуживаешь! Свободу через смерть!
Клаус заносит кинжал надо мной. Я готовлюсь получить смертельный удар, отчего зажмуриваюсь, едва не теряя сознание от охватившего меня страха.
— Нет, Ник! — слышу женский голос в тот момент, как кто-то буквально вырывает меня из рук Клауса. — Прошу тебя, оставь ее!
Ребекка прижимает меня к себе, когда мы вместе с ней оказываемся на полу перед Клаусом. Она прижимает меня к своей груди, смотря в упор на брата, будто призывая его расправиться и с ней тоже, если он решит отнять мою жизнь.
— Не лезь в это дело, Ребекка! — голос Клауса оглушает меня, отчего я прижимаюсь к Ребекке сильнее. — Я должен покончить с этим раз и навсегда!
— Подожди до утра! — Ребекка умоляюще смотрит на брата, гладя меня по волосам, пытаясь успокоить. — Нам всем нужно успокоиться! Прошу тебя, прими решение утром! Не сейчас!
Клаус прожигает нас обеих своим колючим взглядом. Тяжело дыша, он убирает кинжал.
— Надеюсь, сестра, ты не пожалеешь, что отважилась защищать еще одного оборотня! — уже более уравновешенным голосом, подытожил Клаус, резко разворачиваясь и покидая мою комнату, отшвырнув обломки моего столика ногой.
Еще одного? Почему еще одного? Я не поняла смысла его последней фразы, но сейчас мне меньше всего хотелось что-либо узнавать. Слезы и неудержимое рыдание сковали мое тело.
— Тише, милая, тише… — шепчет Ребекка, гладя меня по плечам. — Все устоится, он не посмеет тебя тронуть… Никто больше тебя не тронет… Ты ни в чем не виновата…
Ребекка ушла из моей комнаты глубокой ночью, когда я обессиленная от слез и переживаний просто упала на кровать. А немного позднее двое слуг занесли в мою комнату истекающую кровью Бонни… Они оставили ее на моей постели, белье которой в момент пропиталось кровью моей няни. Бонни не могла вымолвить не слова, всю ночь ее мучила лихорадка, а на теле не было живого места… Я как могла пыталась облегчить ее боль, смоченными прохладной водой тампонами, но легче Бонни становилось едва ли. Вампиры снова преподали нам урок. Урок настолько безжалостный и жестокий, что забыть его вряд ли будет суждено хоть одной из нас…