Мало-помалу Джардир выполнил смертельный захват. Конец был неизбежен, и по глазам дама было ясно, что он тоже это понимает.
– Не может быть, – выдохнул Эвераль, когда Джардир обхватил его за горло.
– Бороться с пустотой не то же самое, что сражаться с алагай, дама.
Джардир резко дернул, и треск сломанной шеи Эвераля эхом раскатился по залу.
Дамаджи толпились у подножия трона андраха. Они одновременно подняли глаза, когда воины Джардира ворвались в двери. Андрах съежился на Троне черепов, вцепившись в подлокотники, так что побелели костяшки пальцев.
Джардир хищно оглядел толпу стариков. По закону Эведжана каждый из них имел право сразиться с ним один на один по пути к трону. Джардир не боялся Дамаджи, но не хотел их убивать.
«Умертви их, если придется, – сказала Инэвера, – но победа будет полнее, если ты сломишь их волю». Она даже посоветовала, что предложить.
– Дамаджи, – начал он. – Все вы верные слуги Эверама, и я не хочу с вами ссориться. Я лишь прошу расступиться.
– А что будет с нами, когда ты воссядешь на Троне черепов? – спросил Кэвера из племени Шарах. Как Дамаджи самого малого красийского племени он должен был первым бросить вызов.
Джардир улыбнулся:
– Ничего, друг мой. Вы боитесь за свои дворцы, Дамаджи? Живите в них и впредь, служите своим племенам, как и прежде. Я прошу только о символическом жесте поддержки.
Кэвера сощурился:
– Каком же?
– Мой второй сын от Каши – най’дама.
Кэвера кивнул:
– Весьма многообещающий.
Джардир улыбнулся:
– Я прошу держать его при себе, чтобы он мог питаться крохами твоей мудрости.
– И однажды занять мое место, – утвердительно произнес Кэвера.
Джардир пожал плечами:
– Если это инэвера.
Джардир разглядывал Дамаджи, пока они обдумывали предложение, и не уставал восхищаться совершенством плана Инэверы. Его жены дама’тинг оказались плодовиты, и кости неизменно предсказывали подходящие моменты для зачатия. К четвертому году брака все жены подарили Джардиру по двое сыновей и одной дочери и продолжали рожать. Теперь у него было по сыну най’дама в каждом племени. Они наденут черные тюрбаны, когда нынешние Дамаджи умрут, а его жены со временем станут Дамаджи’тинг своих племен. Инэвера заложила фундамент захвата власти больше десяти лет назад. Это… тревожило.
Дамаджи продолжали размышлять. Их должности не были наследственными, но у каждого имелись сыновья и внуки среди дама своих племен, и черные тюрбаны часто передавались родственникам. С другой стороны, сохранив свою власть, Дамаджи легче перенесут восхождение Джардира. Конечно, нелегко отказаться от надежды на блестящее будущее сыновей, но это лучше, чем увидеть их гибель. Каджи казнил сыновей поверженных врагов. Джардир легко мог проделать то же самое, и Дамаджи это знали. Ему было незачем предлагать своих сыновей в заложники, кроме как в силу искреннего стремления к единству.
Небольшим племенам этого хватило.
– Шар’Дама Ка, – поклонился и шагнул в сторону Кэвера из племени Шарах.
Другие последовали его примеру, расступившись, как земля под плугом: Дамаджи Баджин, Анджха, Джама, Ханджин, Халвас и Шунджин не стали бросать вызов. Джардир приблизился к Дамаджи Кревах и Нанджи и напрягся. Племена дозорных отличались преданностью и оттачивали собственные приемы шарусака, по слухам – наиболее смертоносные во всем Копье Пустыни. Джардир ощущал, как в нем бьется воля Эверама, и никого не боялся, но держался настороженно, отдавая должное умениям дозорных.
Он напрасно беспокоился. Дамаджи дозорных оказались похожи на своих шарумов и предпочли наблюдать и советовать, а не вести за собой. Они отошли в сторону, и между Джардиром и Троном черепов остались лишь трое самых могущественных Дамаджи: Энкаджи из племени Мехндинг, Альэверак из племени Маджах и Амадэверам из племени Каджи. Эти люди привыкли повелевать тысячами и жить в роскоши. В их племенах были десятки дама, в том числе родные сыновья и внуки. Легко они не уступят.
Энкаджи из племени Мехндинг был могучим мужчиной, еще весьма крепким в свои пятьдесят пять. Он также отличался недюжинным умом, возглавляя племя военных инженеров. Его племя было не самым большим, но богатством Энкаджи превосходил Дамаджи Маджах и Каджи, вместе взятых, и все прекрасно знали, что он давно задумал передать это богатство своему старшему сыну.