– Возьму двумя пальцами, – Пашка показал ей, как возьмет ее, – подниму в воздух и понесу. А ты будешь болтать ножками-макаронками.
– Ты только посмей! – Алиса кинулась было на Пашку, чтобы научить его манерам, но вспомнила, что где-то под ногами прячется несчастный Аркаша, и замерла как громом пораженная.
А Аркаша поглядел на друзей – теперь чужих и опасных чудовищ, будто заколдованных страшным волшебником, и быстро зашагал дальше, надеясь, видно, что у них хватит сообразительности больше за ним не ходить.
Они постояли на тропинке, глядя, как Аркаша дошел до изгороди, миновал ее, повернул направо и исчез из виду. Сколько это заняло времени – трудно сказать. Может быть, три минуты, а может, и все пятнадцать.
– Пошли на веранду, – сказал Пашка. – Он обещал дать нам сигнал, когда устроится.
– Нет, погоди минутку.
Алиса сошла с тропинки, пробежала по траве к изгороди и встала на цыпочки, чтобы заглянуть поверх нее. Пашка последовал за Алисой.
Оттуда, где они находились, был виден прудик, поросший травой склон и стоявшая там коробка из-под ботинок.
Вот показался и Аркаша. Не глядя по сторонам, он шел по тропинке, которая казалась ему широкой дорогой. Он немного прихрамывал и опирался на копье, которое Алисе недавно служило всего-навсего булавкой.
Идти ему оставалось немного – уже начался спуск к пруду.
Не доходя до коробки, Аркаша остановился и стал сверху глядеть на пруд. Его первое путешествие заканчивалось.
– Ну что, пошли домой или посмотрим? – прошептала Алиса.
И в этот момент Пашка вскочил на ноги и отчаянно закричал:
– Беги, Аркашка!
То ли Аркаша услышал крик Пашки, то ли сам почувствовал опасность, но он отчаянно прыгнул в сторону. Только тогда Алиса поняла, в чем дело: над местом, где только что стоял Сапожков, пронеслась ворона и, не поймав добычу, взмыла вверх.
Аркаша кинулся бежать к коробке. Набедренная повязка размоталась и тянулась за ним, как длинный флаг.
– Она же могла его унести! – сказала Алиса.
– Точно. Он у нее в клюве бы уместился.
– Пашка, – сказала Алиса, – давай этот опыт кончать. Надо вернуть Аркашу.
– Почему? – спросил Пашка. – Разве случилось что-то неожиданное?
– Но ему грозят страшные опасности!
– Когда я пойду на его место, мне тоже будут грозить опасности.
– Вот я и говорю.
– Ты – свободный человек. Тебя никто не уговаривает уменьшаться.
– Я не о себе думаю. Вы с Аркашей такие неосторожные.
– Если ты про ворону, то мы с Аркашей это обсуждали. Надо все время поглядывать в небо.
– Если бы ты не крикнул…
– Если бы я не крикнул, он бы все равно успел. Я его знаю. И не забывай, что он вооружен.
– Ты имеешь в виду булавку?
– Это оружие не хуже любого другого.
Разговаривая, они поглядывали на коробку. Аркаша добежал до нее и обернулся. Он помахал рукой и исчез в отверстии. Видно было, как он закрывает за собой картонную дверь.
– Все, – сказал Пашка, – представление закончено.
– Тогда бежим в дом, сейчас будет связь.
В комнате на столе стоял передатчик, сделанный азимовцами. В нем уже загорелась зеленая лампочка.
– Центр на связи! – крикнул Пашка, подбегая к приемнику и включая вызов.
– Вы зачем за мной следили? – послышался тонкий голосок.
– Если бы не следили, тебя бы ворона склевала, – сказал Пашка.
– Я ее и без тебя видел, – сказал Аркаша. – Я очень прошу, не подглядывайте, а то я себя человеком не чувствую.
– Ладно, обещаем, – сказал Пашка. – Только и ты веди себя осторожнее. Не высовывайся.
– Тебе удобно, не холодно? – спросила Алиса.
Она подумала: мы разговариваем, будто Аркаша по крайней мере в Гималаях. А ведь можно выбежать из дома и поглядеть на него.
– Я специально ушел сюда, – пропищал Аркаша, – чтобы мне не задавали глупых вопросов: скушал ли я кашку, надел ли я пальтишко.
– Ты получше дверь закрой, – сказала Алиса, сделав вид, что не услышала его слов. – Мало ли какая змея заберется.
– Змеи по крайней мере не дают советов, – сказал Аркаша. – До связи.
– А когда будет связь?
– Связь будет утром в восемь ноль-ноль, – последовал ответ. – И прошу меня не беспокоить.
– Погоди, не отключай, – попросила Алиса. – Ты расскажи нам, как ты себя чувствуешь… ну как ты все видишь…
– Это очень интересно, – сказал Аркаша. – Сама вскоре узнаешь. Ведь нельзя же слепому рассказать про то, как выглядят цветы.
– Тебе не холодно?
– Ты опять за свое! – послышался гневный ответ Аркаши, и связь прервалась.
– Он прав, – сказал Пашка. – Я даже не знал, что в тебе такой сильный материнский инстинкт.
– Я просто беспокоюсь.
– Вот именно. В этом разница между мужчиной и женщиной. Мужчина хочет побыть в одиночестве, а женщина хочет все время давать указания.
– Пашка, это нечестно!
– Двенадцать лет Пашка. И если меня не съест комар, то стану Павлом Николаевичем. И как старший…
– Ты старше меня на один месяц!
– И как старший утверждаю: через неделю ты сама окажешься в травяном царстве. И увидишь, что все опасности сильно преувеличены. Знаешь почему? Потому что ты переживаешь за Аркашу. Когда переживаешь за другого, опасности всегда увеличиваются в десять раз.
– Я пойду поставлю чай, – сказала Алиса.
– Иди, только не думай при этом, какой Аркаша бедненький, потому что у него нет сладкого чая. Скоро он вернется и выпьет сразу двадцать чашек.
Когда Алиса через десять минут принесла чай, Пашка лежал на диване и читал старый латинско-русский словарь. В последнее время у него появилась идея побывать в Римской империи.
Он прошел к столу и взял чашку, не отрываясь от книги. Алисе пить не хотелось. Она смотрела на лес, в котором песчинкой затерялся Аркаша.
– А я знаю, чего тебе хочется, – вдруг сказал Пашка.
– Чего?
– Тебе хочется тихонько сбегать на берег прудика, открыть крышку коробки из-под ботинок и поглядеть, как там маленький Аркашенька спит на кусочке ваты.
– Хочется, – призналась Алиса. – Мне за него страшно.
– Хочешь погладить его пальчиком?