Вероятно, только теперь Эвери заметил потрясение на лице Деллы.
— Я не чудовище, мисс Лу. Я никогда не применял больше силы, чем это было необходимо для сохранения Мира. После того как я запущу в действие операцию «Возрождение», мы спрячемся в пузырь, а потом наступит будущее, в котором Мир будет восстановлен. И хотя для нас пролетит всего лишь мгновение, уверяю, меня будут постоянно мучить угрызения совести из-за цены, которую пришлось заплатить. — Он показал на маленькую коробочку. — Я беру ответственность на себя.
Очень великодушно с твоей стороны!.. В голове Деллы мелькнула мысль о том, что типы вроде Деллы Лу и Гамильтона Эвери всегда заканчивали именно так — находили причины, которые оправдывали уничтожение всего того, что они, по их же собственным словам, защищали.
А может быть, и нет… Решение Деллы зрело вот уже несколько недель, с тех самых пор, как ей довелось узнать про «Возрождение». После разговора с Майком она не могла думать ни о чем другом. Делла оглядела комнату. Сейчас очень пригодился бы пистолет…
Она дотронулась до микрофона у губ и спокойно произнесла:
— Увидимся позже, Майк.
Неожиданно Эвери все понял, но было уже поздно. Правой рукой Делла отбросила от него красную коробочку и почти одновременно нанесла ребром левой ладони удар по горлу Мейтленда. Затем, наклонившись над безжизненным телом генерала, Делла Лу напечатала:
«Да».
Глава 42
Вили шагал через лужайку, глубоко засунув руки в карманы и опустив голову. Там, где трава потемнела и пожухла сильнее всего, после каждого его шага медленно поднималась вверх пыль. Новым обитателям домов было лень заниматься поливкой, а может, засорились трубы.
Война совсем не коснулась этой части Ливермора; проигравшие ретировались довольно мирно после того, как увидели, что вокруг их наиболее важных объектов выросли пузыри. Если не обращать внимания на высохшую траву, здесь было очень красиво, все здания оставались в прекрасном состоянии; когда вновь подключат электроэнергию, по сравнению с ними дворцы джонков в Лос-Анджелесе покажутся невзрачными лачугами. И почти все здесь — вертолеты, автомобили, особняки — может принадлежать ему.
Мне как всегда везет. Я получил все, о чем только мог мечтать… и теряю людей, самых главных для меня людей… Пол решил выйти из игры. Это было разумно, и Вили не сердился на него, хотя и испытывал боль. Их встреча закончилась всего полчаса назад. Все стало ясно в тот момент, когда он увидел лицо Пола. Вили попытался не обращать внимания и начал говорить о том, что ему в тот момент казалось важным:
— Я только что встречался с докторами, которых мы привезли из Франции, Пол. Они сделали кучу каких-то анализов и сказали, что со мной все в порядке. — Вили пришлось согласиться на целую кучу неприятных тестов, куда более унизительных, чем осмотр в Скрипсе. Французские доктора не занимались бионаукой, просто они были лучшими врачами, которых терпел европейский Директор. — И они сказали, что я усваиваю пищу, как положено, и быстро расту. — Он ухмыльнулся. — Могу спорить, что со временем я перемахну метр семьдесят!
Пол откинулся на спинку кресла и улыбнулся Вили. Старик и сам прекрасно выглядел. Во время сражения он получил сотрясение мозга, и некоторое время врачи даже сомневались, что он выживет.
— Я очень рассчитывал, что так оно и будет. Ты проживешь здесь еще много лет, и благодаря этому мир станет лучше. И…
Несколько секунд они провели в смущенном молчании. Вили глядел по сторонам, пытаясь сделать вид, что ничего важного сказано не было. В распоряжение Нейсмита отдали кабинет какой-то большой шишки Мирной Власти. Из окон открывался прекрасный вид на южные горы, однако здесь все было скромнее, чем в других кабинетах, словно с самого начала предполагалось, что его займет Пол Нейсмит. Вот только напротив письменного стола выделялся более темный прямоугольник — на этом месте раньше висела какая-то картина. Интересно какая, подумал Вили.
— Странно, — заговорил наконец Нейсмит. — Я думал, что искупил свою вину — ведь именно я, сам того не подозревая, дал им в руки генератор пузырей. Теперь мне удалось добиться исполнения всего, о чем я мечтал после того, как Власть погубила наш мир… И все же, Вили, я собираюсь выйти из игры — по меньшей мере на пятьдесят лет.
— Пол! Почему? — Вили стало невыносимо грустно, и в его голосе прозвучала боль.