На крики и шум борьбы открылась дверь в другую комнату и оттуда послышались шага, но Брансон не стал смотреть, кто идет на помощь противнику, все его внимание было сосредоточено на жертве. К этому времени дыхание Косси стало тяжелым и хриплым, и он попытался ударить Брансона коленом в живот.
Но вот несколько рук крепко схватили Брансона и оторвали от его жертвы. Брансона поставили на ноги, а потом нанесли ему несколько ударов в лицо, таких резких и сильных, что у него закружилась голова, и он начал падать на спину.
Как сквозь вату он слышал вокруг себя разные звуки: тяжелое дыхание, проклятия, восклицания и шарканье многих ног. Сильный удар по уху опять вызвал у него головокружение. Он замигал, стараясь рассмотреть, что происходит, и вместо лица Косси как сквозь туман увидел несколько лиц, в одном из которых узнал псевдошофера, который так много рассказал о скелете, найденном в Бельстоне. Брансон умудрился вывернуться из державших его рук и со всей силой ударил по этому лицу. Он почувствовал, как костяшки его пальцев хрустнули при соприкосновении с челюстью.
От сильного ответного удара в его левом глазу вспыхнуло множество искр, и он упал во второй раз. Когда он падал, в его голове пронеслась мысль, что он сделал большую ошибку, войдя в здание, что он сделал очень глупо, не предупредив никого, и это, видимо, его последняя ошибка. В комнате находились по крайней мере шесть человек, и все они были враги, и пощады от них ждать глупо. Силы слишком неравны. У него не осталось никаких шансов.
Кто-то подскочил к нему и пнул ногой, так что у него перехватило дыхание. Инстинктивно он понимал, что следующий пинок сломает ему одно или несколько ребер, но он почти потерял сознание и от этого. Он лежал на спине, ловил ртом воздух и ожидал следующего пинка.
Послышалось несколько тяжелых ударов, потом за ними последовал треск, в комнату ворвалась струя свежего ночного воздуха, и хриплый твердый голос прокричал:
— Стоять!
Упала полная тишина. Пинок, который должен был сломать его ребра, так и не последовал. С большим усилием Брансон повернулся на живот и постарался, чтобы его вырвало. Это ему не удалось. Тогда он повернулся на спину и привстал, держась за живот. Левый глаз у него кровоточил. Он был неправ. Его противников было не шесть, а восемь. Они стояли лицом к нему, но их глаза уставились на входную дверь. Вся эта группа напоминала восковые фигуры в музее.
Брансон почувствовал руки у себя подмышками. С их помощью он медленно встал на ноги. Постепенно к нему возвращались силы. Он повернулся и увидел четырех мужчин в гражданском и одного в форме полицейского, все они держали пистолеты. Среди них был Рирдон.
Не придумав ничего более подходящего для данной ситуации, Брансон сказал:
— Привет.
Он улыбнулся одной половиной лица, другая отказалась ему подчиниться.
Но Рирдон не увидел в происходящем ничего веселого. Очень серьезным голосом он спросил:
— С вами все в порядке?
— Нет. Я чувствую себя, как подогретый покойник.
— Хотите в больницу?
— Нет, спасибо, я сейчас отойду. И все будет в порядке.
— Ну, вы и задали нам работенку, — сказал Рирдон без обиняков. — Сначала вы отказались с нами сотрудничать и даже просто помочь в чем-либо, а потом решили сделать все самостоятельно.
— Но похоже, что я это сделал, правда, с вашей помощью.
— Ваше счастье, что мы подоспели вовремя, — он сделал полицейскому жест в направлении молча стоящей восьмерки. — Этих в фургон. Выводить по одному.
По одному, с мрачными, будто окаменевшими лицами, восьмерка вышла из комнаты. Даже Косси не выразил никаких эмоций, когда выходил, а лишь массировал свое горло.
Рирдон своим цепким взглядом осмотрел всю комнату и сказал:
— Ну-ка, ребятки, уделите этой квартире должное внимание. Да не забудьте осмотреть все остальные в доме. Если какой-нибудь адвокат-любитель вздумает говорить об ордере на обыск, запишите его в подозреваемые и отвезите в участок. Осмотрите все, если надо, то и стены разберите. Если что-нибудь найдете, звоните прямо в управление. — Потом он повернулся к Брансону. — Ну, Шерлок Холмс, пойдем.
Брансон последовал за ним, чувствуя все еще боль во всем теле и легкое головокружение. Он сел на заднее сиденье машины, провел рукой по лицу и чуть не вскрикнул от боли, когда задел синяк. Лицо горело, один глаз заплыл, ухо распухло и была разбита губа. Живот болел, и сильно тошнило.
Сев на переднее сиденье, Рирдон сказал несколько слов шоферу, переговорил о чем-то по рации, и они тронулись. К этому времени вокруг серого здания стояло уже три машины и небольшая толпа любопытных, некоторые из них были прямо в пижамах. Машина, в которой находились Рирдон и Брансон, помчалась по пустынным улицам. Рирдон, положив руку на спинку сиденья, повернулся к своему пассажиру:
— Если мне надо будет узнать точку разрыва материала при высокой температуре, я приду к вам, но если вам надо узнать, кто подсматривает в вашу замочную скважину, то вам надо обратиться ко мне.
Брансон ничего на это не ответил.
— У меня нет сомнений, что вы очень компетентны как ученый, — продолжал Рирдон, — но как жулик вы — салага. А уж если говорить о вас как о детективе, то вы полное ничто.
— Спасибо, — мрачно ответил Брансон.
— Когда вы выскочили из поезда, вы могли насмерть разбиться. Это было очень глупо. И я вообще не вижу в этом рационального зерна. Это совершенно не стоило вашей головы.
— Нет?
— Нет. С этого момента мы искали вас, расширяя круг наших поисков. Мы знали, что некоторые направления были наиболее вероятны из-за лучших транспортных возможностей, — он немного помолчал и, ухватившись за ручку, которая висела над дверью, переждал, пока машина сделает резкий поворот. — Шеф Паскоу, согласно полученному приказу, доложил о странном звонке по поводу Бельстона, и мы поняли, что на верном пути.
— Вы сумели связать это, да?
— Конечно! Никто кроме вас не мог позвонить из определенного места и задать совершенно идиотский вопрос о каких-то мифических костях, найденных под деревом. На самом деле, вы намекнули, что на вашей совести, точнее, в вашем сознании, давнее убийство.
Брансон сделал вид, что очень занят своим синяком, и ничего не ответил.
— Все стало проясняться, — продолжал Рирдон. — Но такого преступления никогда не было. Шеф Паскоу клялся в этом всеми святыми. Это же он сказал и вам. Теперь можно было предвидеть ваши дальнейшие шаги: или вы придете в неописуемую ярость, или же вернетесь в лоно семьи, предпочтя забыть обо всем. Но если вы были в бешенстве, то вы приехали сюда для того, чтобы вытряхнуть кого-нибудь из штанов. Мы не могли ничего сделать потому, что не знали виновных. А вы знали и, более того, вы могли привести нас к ним. Таким образом мы следили за приезжающими машинами, автобусами и поездами. Найти вас на станции было очень просто, и так же просто было продолжать слежку за вами.
— Я не видел никого, кто бы меня преследовал, — заме-
тил Брансон и облизнул гуоы, которые на ощупь напоминали резину и с каждой минутой казались все толще.
— Мы и рассчитывали, что вы этого не заметите. Мы не собирались делать это спустя рукава, — оскалился Рирдон. — Итак, вы не пошли домой а начали носиться по городу, жаждая крови. Это нас устраивало больше всего. Вы получили ниточку от официанта в буфете, потом от парикмахера и, наконец, от механика в гараже. А когда вы спрятались у входа в бильярдную, мы решили, что настало время, когда вы укажете нам кого-нибудь стоящего. Так и оказалось.
— Но двое из них исчезли, — заметил Брансон. — Я не мог следить сразу за тремя.
— Зато мы могли, и как только они пришли туда, куда шли, мы их тут же взяли.
Машина подъехала к большому, официального вида зданию, у которого был освещен только второй этаж. Рирдон вышел из машины, Брансон последовал его примеру. Они вошли в здание, проигнорировали лифт и, поднявшись по лестнице, пошли по ярко освещенному коридору к двери, на которой была только табличка с номером. Весь этаж имел такой вид, как будто здесь работают двадцать четыре часа семь дней в неделю.