8 января 1918 года президент США В. Вильсон в послании конгрессу впервые озвучил свои знаменитые «14 пунктов», первым из которых значился отказ от тайной дипломатии. 12-й пункт непосредственно затрагивал судьбу Османской империи и был сформулирован так: «Турецкие части Оттоманской империи, в современном ее составе, должны получить обеспеченный и прочный суверенитет, но другие национальности, ныне находящиеся под властью турок, должны получить недвусмысленную гарантию существования и абсолютно нерушимые условия автономного развития. Дарданеллы должны быть постоянно открыты для свободного прохода судов и торговли всех наций под международными гарантиями»[160]. Правительства Антанты формально согласились принять «14 пунктов» в качестве мирной программы, прекрасно понимая всю их противоречивость. «Турецкие части» империи от «нетурецких» четко отделить было невозможно, а под «недвусмысленной гарантией существования и абсолютно нерушимыми условиями автономного развития» можно было понимать все что угодно.
Особенно сложно было «оправдываться» англичанам перед арабскими лидерами, которые рассматривали ставшее им известным соглашение Сайкса — Пико и Декларацию Бальфура как нарушение данных в 1915 году обещаний. Простых заверений в преданности Антанты «арабскому делу» оказалось недостаточно. В то же время ситуация, сложившаяся к 1918 году, по мнению англичан, давала возможность избавиться от соглашения 1916 года. По мнению самого М. Сайкса, «всякая идея о контроле без согласия управляемых должна быть теперь оставлена». Следовало при любой возможности делать упор на сотрудничество с Фейсалом и подтвердить приверженность этому курсу с помощью публичной декларации[161]. Однако ожидать в этом деле сотрудничества от Франции вряд ли приходилось. По замечанию Р. Уингейта, одного из сотрудников Арабского бюро, «какой бы рациональной ни была французская программа (в Сирии — А.Ф.), ее исполнение будет поручено капиталистам и церковникам». Тот же Уингейт, познакомившись с настроениями сирийских эмигрантов в Каире, пришел к выводу, что, «выступая против контроля короля Хусейна за сирийским правительством или его участия в нем, местные мусульмане и влиятельная часть христиан согласились бы принять Фейсала как независимого конституционного правителя. Многие мусульмане не делают секрета из того, что предпочли бы остаться под властью турок, чем подчиниться французам»[162]. Официальных разъяснений от имени держав Антанты арабам пришлось ждать несколько месяцев.
Летом 1918 года, в разгар британского наступления против Турции, группа из 7 арабских националистов, действовавших в Каире, запросила британское правительство о его намерениях в отношении арабских частей бывшей Османской империи. Официальный ответ из Лондона последовал 16 июня 1918 года. Он стал известен как Декларация для Семи. Британское правительство заявляло, что оно готово признать «полную и абсолютную» независимость арабов на тех землях, которые были независимы до войны или которые были освобождены самими арабами (фактически это касалось только Аравийского полуострова). В тех же странах, которые были освобождены от турок британскими войсками, «будущее управление должно основываться на принципе согласия управляемых», то есть арабам отводилась лишь совещательная роль в будущем руководстве[163]. Как и Декларация Бальфура, этот документ был односторонне британским. О Франции даже не упоминалось, что все же не исключало необходимости согласовать с ней позиции.
161
Records of Syria 1918–1973. Vol. 1. L., 2005. (Далее — RS). Minute by M. Sykes. 2/02/1918. P. 122.