Таким образом, половая жизнь удивительного Андриаса кажется нам Большой Иллюзией; его эротическая страсть, его «супружество» и половая тирания, его временная верность, его тяжелое и медленное наслаждение — все это, на самом деле, действия лишние, устаревшие и почти символические, сопровождающие или, если можно так выразиться, украшающие акт оплодотворения, на самом деле — безличный и заключающийся в создании определенной оплодотворяющей сексуальной среды. Странное равнодушие самок, с которым они воспринимают бесцельное и лихорадочное «ухаживание» самцов, явно свидетельствует о том, что в этих ухаживаниях самки инстинктивно чувствуют всего-навсего формальность или прелюдию к собственно половому акту, в ходе которого они соединяются с оплодотворяющей средой; можно сказать, что самка Андриаса подобное положение дел понимает ясно и относится к нему довольно трезво, без эротических иллюзий.
Опыты мисс Кистемакер своими интересными экспериментами дополнил ученый аббат Бонтемпелли. Он высушил и размолол молоку Андриаса и насыпал ее в воду, где находились самки; самки и после этого принялись откладывать оплодотворенные яйца. Того же результата он добился, высушив и размолов половые органы Андриаса-самца, а также замочив их в спирте или когда вскипятил и вылил экстракт в емкость к самкам. С подобным же результатом он поставил опыт с экстрактом из гипофиза самца, а в конце концов — и с выделениями его подкожных желез, полученными в период спаривания. Во всех этих случаях самки сперва никак не реагировали на эти добавки; только спустя небольшое время они прекращали гоняться за пищей и застывали неподвижно — прямо-таки оцепенев — в воде, после чего через несколько часов начиналось извержение яиц, студенистых, величиной примерно с фасолину.
В связи с этим необходимо также упомянуть о странном обряде, так называемом танце саламандр (речь здесь не идет о Salamander-Dance, который в эти годы вошел в моду в особенности в высшем обществе и был назван епископом Хирамом «самым прелюбодейным танцем, о котором мне когда-либо рассказывали»): вечерами в полнолуние (кроме периода спаривания) Андриасы — но исключительно самцы — выходят на берег, садятся в круг и начинают особым волнообразным движением вращать верхней половиной тела. Подобные движения характерны для данных больших саламандр и при других обстоятельствах; однако при упомянутых «танцах» они отдаются этим движениям дико, страстно и до полного исчерпания сил, подобно пляшущим дервишам. Некоторые специалисты считали это безумное кружение и топтание на месте проявлением некоего культа Луны, то есть религиозным обрядом; иные, напротив, видели в нем танец по сути эротический, объясняя его как раз той особой организацией сексуальности, о которой уже говорилось выше. Мы упомянули о том, что у Андриаса Шейхцери собственно оплодотворяющим началом является так называемая сексуальная среда — как коллективный и безличный посредник между отдельными особями, самками и самцами. Также мы упомянули о том, что самки относятся к этим безличным половым отношениям гораздо более реалистично и бесхитростно, чем самцы, которые — вероятно, вследствие инстинктивного упрямства и воинственности — хотят сохранить по крайней мере иллюзию полового триумфа, играя поэтому в «ухажеров», а затем в супругов-собственников. Это одна из крупнейших эротических иллюзий, с которой любопытным образом борются как раз упомянутые большие «мальчишники» в виде плясок под луной, которые по сути, как утверждается, не что иное, как стремление осознать себя Коллективами Самцов. Посредством этого коллективного танца, как утверждается, преодолевается атавистическая и бессмысленная иллюзия полового индивидуализма самцов: крутящаяся, опьяненная, френетическая стая — не что иное, как Коллективный Самец, Коллективный Жених и Великий Совокупитель, который танцует свой торжественный брачный танец, предаваясь великому свадебному обряду, из которого удивительным образом исключены самки, которые в это самое время равнодушно шевелят челюстями, поедая рыбешку или каракатицу.