— Здесь или где-нибудь в окрестностях. Я бы хотел, чтобы эта крупная сделка состоялась здесь, в my country.
— Это очень любезно с вашей стороны, капитан.
— Ja. Все остальные-то — слишком большие свиньи. И денег у них нет. Раз вы из newspapers, вы должны знать тут разных больших людей, всяких там bankers и ship-owners, как их называют, владосудовцы, да?
— Судовладельцы. Нет, не знаем никого, пан Вантох.
— Жаль, — опечалился капитан.
Пан Голомбек вдруг вспомнил что-то.
— А пана Бонди вы случайно не знаете?
— Бонди? Бонди? — задумался капитан ван Тох. — Погоди-ка, это имя как будто мне знакомо. Бонди. Ja. В Лондоне есть такая Bond Street, там живут сплошь богачи. У него там офис, что ли, на Bond Street, у этого пана Бонди?
— Нет. Он живет в Праге, но родился, кажется, как раз здесь, в Йевичке.
— А, дьявол! — радостно потирая руки, вскричал капитан. — А ведь точно, братишка. У него еще на рынке была галантерейная лавка. Ja. Бонди. Дьявол, как же его звали? Макс. Макс Бонди. Так что, он теперь большой человек в Праге?
— Нет, Вы, наверное, говорите о его отце. А нынешнего Бонди зовут Г. Х. Президент Г. Х. Бонди, капитан.
— Г. Х.? — покрутил головой капитан. — Что за Г. Х., не было тут никакого Г. Х. Разве что Густль Бонди — он никаким президентом не был. Густль был таким веснушчатым еврейчиком. Нет, это не он.
— Это как раз он, пан Вантох. Ведь сколько лет прошло с тех пор, как вы его видели!
— Ja, тут ты прав. Лет много прошло, — согласился капитан. — Сорок лет, братишка. Так что, наверное, этот Густль уже вырос. А что он делает?
— Он президент правления МЕАС — знаете, наверное, такой большой завод по производству котлов и всего такого. Ну и еще президент около двадцати компаний и трестов — действительно большой человек, пан Вантох. Его даже называют капитаном нашей промышленности.
— Капитан? — удивился Captain van Toch. — Это что же, я — не единственный капитан из Йевичка? Ах, дьявол, это что же — Густль тоже капитан? Надо мне с ним встретиться. А деньги у него есть?
— Ну конечно! У него денег куча, пан Вантох. У него точно сотни миллионов. Самый богатый человек у нас.
Капитан ван Тох стал торжественно-серьезным.
— И он — тоже Captain! Ну, спасибо тебе, братишка. Поплыву-ка я к нему, к этому Бонди. Ja, Gustl Bondy, I know. Был такой еврейчик — а теперь Captain G. H. Bondy. Ой-ой-ой, как время-то бежит! — меланхолично вздохнул он.
— Пан капитан, нам уже пора идти, чтобы не опоздать на вечерний поезд...
— Давайте я вас провожу до пристани, — ответил капитан и начал поднимать якорь. — Я рад, что вы приехали, господа. У меня есть один знакомый журналист в Сурабае, славный парень, ja, a good friend of mine. Пьет, братишки, по-черному. Если хотите, найду для вас место в газете в Сурабае. Нет? Ну, как хотите.
Когда поезд тронулся, капитан ван Тох медленно и торжественно махал огромным голубым платком. При этом у него выпала на песок большая жемчужина неправильной формы. Жемчужина, которую никто и никогда не нашел.
Глава 3. Г. Х. Бонди и его земляк
Известно, что чем более высокое положение человек занимает в обществе, тем меньше написано на дощечке у его двери. Например, старику Максу Бонди в Йевичке приходилось большими буквами писать над входом в свою лавку, по обе стороны от дверей и даже на окнах о том, что здесь расположен магазин Макса Бонди, торговля всевозможными галантерейными товарами, аксессуары для невест, ткани, полотенца, салфетки, скатерти, постельное белье, ситец и батист, первосортное сукно, шелк, занавески, ламбрекены, бахрома и все для шитья, основано в 1885 году. На доме же его сына Г. Х. Бонди, капитана промышленности, президента компании МЕАС, коммерции советника, биржевого советника, заместителя председателя Союза промышленников, Consulado de la República Ecuador, члена множества советов директоров и т. д. и т. п., висит только маленькая черная стеклянная табличка с золотистой надписью
БОНДИ
— и более ничего. Просто «Бонди». Пусть все остальные пишут на своих дверях «Юлиус Бонди, представитель компании General Motors», или там «доктор медицины Эрвин Бонди», или «С. Бонди и Ко»; все равно — есть только один Бонди, который — просто Бонди, без всяких лишних подробностей. (Я думаю, что у римского папы на дверях тоже написано просто «Пий», без всякого титула и даже без номера. А у Бога вообще нет никакой таблички — ни на небе, ни на земле. Человеку приходится самому догадываться, что Он тут живет. Впрочем, речь сейчас не об этом; мы этого вопроса коснулись только мимоходом.)
И вот перед этой-то стеклянной табличкой в один знойный день остановился господин в белой морской фуражке, вытирая могучую шею голубым платком. «К дьяволу, ну и роскошный же дом», — подумал он и несколько нерешительно нажал на латунную кнопку звонка.