Подобные способы самоубийства обусловлены гипертрофированными оральными инстинктами, речь о которых шла ранее. В данном случае можно констатировать чрезвычайное усиление эротической составляющей функции рта, непосредственно связанное с патологически обостренным стремлением к инфантильным проявлениям любви. Те, кто читал «Три дополнения к теории половой жизни» Фрейда, поймут, что речь идет о детских сосательных рефлексах или оральном сексе в зрелые годы. Те же губы, что получают запретное удовольствие, становятся объектом адекватного наказания. Ребенок, которому мать мажет губы горчицей в наказание за ругательства, слетающие с детских уст, может легко вообразить, что за более серьезные прегрешения, так свойственные юным созданиям, расплата будет еще более ужасной. Это, собственно, и проявляется в зрелом возрасте в попытке обжечь себе рот огнем или кислотой.
Людям, не знакомым с психологией неврастеников, необузданные сексуальные фантазии орального характера могут показаться чем-то из ряда вон выходящим. Даже врачей, казалось бы, хорошо изучивших поведение своих пациентов, порой охватывает омерзение при осознании того, какие мечты доставляют удовольствие невротикам. Однако не следует забывать о том, что психологические проблемы такого характера ложатся в основном на плечи самих пациентов. Именно отвращение, испытываемое по отношению к самому себе, и сопутствующий ему страх наказания травмируют психику пациента, и запретный оральный опыт вызывает в его подсознании извращенные желания. Когда внутренний конфликт достигает крайней степени напряженности и становится, как в приведенных выше примерах, непереносимым, удовольствие и наказание приобретают ярко выраженный оральный характер (per os).
Само собой разумеется, что мы никогда не узнаем всех деталей духовной борьбы этих людей, но их фантазии и сны не оставляют психоаналитикам сомнения в мотивах самоубийства, и особенно в том, что эти мотивы воплощены в симбиозе убийства и жертвенности. Однако отметим, что соединение убийства и покаяния в одном поступке предполагает наличие еще одного составляющего элемента, который не столько жесток, сколько романтичен. Этим элементом, анализ которого подтвердил его значимость, является фактор либидо.
Эротический элементКак только деструктивные намерения по отношению к другому человеку начинают смягчаться или замещаться любовью, пассивное подчинение жестокости приобретает эротический оттенок и уступает дорогу человеколюбивым, конструктивным намерениям. Как мы уже убедились, эротизация подразумевает подключение новых факторов или их наложение на уже имеющиеся. Порой они полностью или частично замещают разрушительные тенденции и проявляются в сознательном поиске удовлетворения от мучений. Получение такого рода удовольствия принято называть «мазохизмом». Это явление носит клинический характер и стало предметом многочисленных психологических исследований1.
Фрейд, Радо, Горни и др.
Известно, что некоторые люди любят, когда их подвергают истязаниям. Несмотря на то, что они явно получают от этого сексуальное удовлетворение, было бы ошибкой утверждать, что мазохисты пытаются добиться того, чтобы их замучили до смерти. Однако героиня романа «Оливер Твист» Нэнси Сайке с радостью пошла на это, и каждый из нас мог бы привести аналогичные примеры из жизни. Известно немало исторических примеров того, как люди с радостью принимали смерть, причем смерть несомненно мученическую.
Многое станет понятным, если мы вспомним о том, что деструктивные намерения могут быть преобразованы в конструктивные тенденции с последующим проявлением любви и эротической составляющей.
Одним из способов нездорового получения удовольствия от внешней агрессии или самолично спровоцированной атаки извне является то, что мы называем термином «эксгибиционизм». Несмотря на то, что сознательная и явно нездоровая демонстрация обнаженных частей тела перед другими людьми воспринимается обществом как агрессивное действие, при глубоком анализе становится понятным, что этот феномен носит пассивный характер и в своих крайних проявлениях, по сути, является разновидностью мазохиз-ма. «Коль скоро моя смерть возбуждает и доставляет тебе удовольствие, я открыто иду к ней навстречу». Таким обра-зом, трагическое стремление к наказанию смягчается за счет выставления себя напоказ и получения удовольствия от эмоциональной реакции других людей.
Впрочем, эксгибиционисты весьма редко доходят «до последней черты», как, например, произошло в приведенном ниже случае.
ОН СОВЕРШАЕТ НАГЛЯДНОЕ САМОУБИЙСТВО
Во время праздничного ужина гость выпивает яд, повторяя самоубийство девушки.
«Т., шт. Пенсильвания, 2 января 1930 г. По сообщению «Ассошиэйтед Пресс», сегодня скончался господин Л.М, 26-ти лет, демонстративно выпивший яд позавчера вечером, во время праздничного ужина по случаю Нового года. В тот роковой день гости говорили о самоубийстве девятнадцатилетней мисс Е.В. После обсуждения трагического события М. пошел на кухню и вернулся с бутылкой того самого снадобья, которое стало причиной смерти девушки.
Затем он подошел к гостям и предложил любому из них попросить его выпить яд. Считая происходящее розыгрышем и думая, что в бутылку налита вода, один из гостей выполнил просьбу хозяина, который незамедлительно опорожнил бутылку».
Весьма точно описывает аналогичный случай Оскар Уайльд1 в легенде «Хозяин»: «И когда тьма спустилась на землю, Иосиф Аримафийский, зажегши факел, спустился с холма на равнину, так как дома его ждали неотложные дела.
Пробираясь среди кремнистых валунов Долины Скорби, он увидел обнаженного юношу, который безутешно рыдал. Его волосы были цвета меда, а тело напоминало белоснежный цветок, хотя и было истерзано шипами терновника. Голову покрывал слой пепла наподобие венца.
Иосиф, обладавший сказочным богатством, спросил юношу, который не имел ничего, кроме своей наготы: «Я не удивляюсь тому, что твоя скорбь так велика, ибо Он был человеком приличным»
И юноша ответил: «Я оплакиваю не Его, но себя. Так же, как Он, я превращал воду в вино, исцелял прокаженных и возвращал зрение слепым. Я ходил по воде как посуху и изгонял духов словом, облегчая страдания бесноватых; кормил голодных в пустыне, где не было пищи; воскрешал покойников, и они вставали из своих гробов; по моему велению и при огромном скоплении народа бесплодная смоковница засохла. Все, что совершил этот человек, проделал и я. И все же меня они не распяли!»
[1] Оскар Уайльд. Сказания и поэмы в прозе. «Модерн Лайбрери», 1927.
Эксгибиционизм, как один из мотивов самоубийства, тесно связан с мастурбацией. Замечено, что иногда попытка самоубийства предпринимается сразу же после того, как человек лишается возможности мастурбировать. Такой запрет может налагаться как извне, так и собственным сознанием. В любом случае механизмы, провоцирующие самоубийство, одни и те же: онанизм вызывает сильное чувство вины, так как на подсознательном уровне олицетворяет проявление внешней агрессии. Вина вопиет о наказании, и коль скоро человек продолжает это занятие, понятия удовольствия и расплаты за него взаимодополняют друг друга, особенно если учесть распространенное мнение о смертельной опасности рукоблудия для здоровья человека и неотвратимости наказания в мире ином. Чувства опасности и безысходности повышают мазохистское удовольствие от содеянного. Но с прекращением занятий онанизмом нездоровые эротические факторы устраняются, и запрет, таким образом, усиливает внешнюю агрессивность. Затем деструктивные тенденции обращаются на самого человека, и ослабляющая агрессию эротическая составляющая более не противостоит желанию совершить самоубийство. Это происходит не только потому, что собственно самоубийство представляет собой более жестокое проявление сексуальных фантазий, но и по причине того, что является своего рода средством наказания тех, кого жертва считает виновниками своих лишений. Подобно ребенку, пойманному за постыдным занятием родителями, взрослый онанист как бы заявляет: «Вот видите, до чего довели меня ваши запреты, бессердечность и бесчувственность». Таким образом, наказание самого себя (за вкушение запретного плода) предполагает воображаемое наказание тех, кто мешал получать удовольствие1.