Очнувшись, он со слезами на глазах бросился мне на шею, приговаривая: «Доктор, вы правы! Я — такой же богохульник, как тот слепой. Я не признавался в этом ни единой душе, даже на исповеди, да и сейчас сама мысль об этом кажется мне невыносимой. Точно так же вы правы по поводу осени и того времени, когда мне было восемь лет. В моем районе в основном жили католики, и на границах между селениями стояли деревянные распятия. Я, мой брат и несколько наших приятелей бросали в одно из таких распятий камни. Я изловчился попасть в фигуру Христа, которая упала на землю и раскололась на куски. Это был самый ужасный поступок в моей жизни».
Когда он немного успокоился, я сказал, что не вижу никакой связи между воспалением и ударом по глазу, который нанесла ему расшалившаяся дочка. Для того чтобы найти истинную причину болезни, ему следует восстановить в памяти события предыдущих суток и назвать мне какое-либо время дня. Последовал ответ: «Пять часов». Он сказал, что именно в это время садился в трамвай. Я попросил его припомнить подробности, связанные с этим событием, и несколько возбужденно он поведал о том, что напротив трамвайной остановки было установлено распятие.
Я объяснил пациенту, что заболевание часто помогает человеку избежать большего зла. Поэтому нельзя отвергать предположение о том, что воспаление сетчатки возникло как защитная реакция организма, оберегающая его от тягостного зрелища, иными словами, от вида распятия, напоминающего о богохульстве.
В данном случае неважно, насколько справедливым было мое предположение. Я вполне отдаю себе отчет в том, что оно не может претендовать на исчерпывающее объяснение причины заболевания. Однако важно не то, какое лечение назначает врач, важна способность пациента использовать этот совет, обратив его себе на пользу. Полагаю, что этот пациент внял моим наставлениям, так как в течение двух лет после сеанса у него не было проблем с глазами, несмотря на то что он оставил работу на открытом воздухе и устроился на должность служащего к конторе. Через два года после того, как он увидел наградной крест на груди бывшего солдата, у него случился рецидив. Однако приступ был непродолжительный, и вот уже тринадцать лет, как он забыл о том, что такое воспаление глаз. Теперь он работает бухгалтером, то есть на должности, предполагающей более серьезную нагрузку на глаза, чем многие другие профессии».
Наиболее драматические примеры, встречающиеся в медицинских отчетах, посвященных случаям негативного воздействия комплекса вины на здоровье, посвящены заболеванию щитовидной железы, или базедовой болезни. Принято считать, что щитовидная железа отвечает за эмоциональную сферу. Поэтому некоторые формы базедовой болезни предопределяются экстремальной эмоциональной ситуацией или стрессом. Обычно этот аспект оставляют без внимания, предпочитая прибегать к хирургическому вмешательству. Однако в нашем исследовании эмоциональный фактор представляет несомненный интерес.
Как уже говорилось, зачастую определяющим фактором является страх наказания, равно как и стремление к нему. Доктор Ньюбург и доктор Кэмп[1] сообщают о следующем случае. Тяжелая стадия базедовой болезни была отмечена у тридцатидвухлетней женщины. В истории болезни умалчивалось, что патология началась в то время, когда пациентка ухаживала за больной матерью. Все это время пациентке не давала покоя мысль, что в результате неправильного ухода мать может умереть. Когда через несколько месяцев старушка действительно отдала богу душу, отчаянию дочери не было предела. В процессе лечения чувство раскаяния (как и сама болезнь) утратило свою остроту, но после еще одного эпизода, также связанного с этическими проблемами, наступило ухудшение. Был проведен курс психотерапии, после которого она полностью поправилась и, по сообщению ее лечащего врача, в течение последующего года чувствовала себя здоровой.
[1] Л.Х.Ньюбург и К . Д . К э м п. Влияние тревожного эмоционального состояния на щитовидную железу. Анналы клинической медицины, июнь 1926 г., с. 1006-1011.
Эмерсон[2] сообщает о нескольких случаях базедовой болезни, которую он изучал с позиции психологии. Некоторые открытия, которые он сделал в процессе исследования, совпадают с темой нашего повествования. Например, женщина после бурно проведенной юности, вышла замуж за высокоморального мужчину, который не в силах терпеть груз ее откровений и собственных открытий в отместку застрелился в ее присутствии. Не прошло и нескольких недель после трагического события, как у нее проявилась острая форма базедовой болезни, осложненная опухолью.
[2] Ч.П.Эмерсон. Эмоциональная жизнь и ее влияние на развитие патологических состояний. Журнал медицинской ассоциации штата Индиана, 15 декабря 1926 г., с. 475.
В другом случае у двадцатидвухлетнего мужчины вырос зоб почти сразу же после того, как его назначили старшим в бригаде, которая выполняла ответственные строительные работы. Страх не оправдать доверия спровоцировал болезнь уже через несколько недель после назначения на должность. Дело осложнялось тем, что, по его признанию, незадолго до назначения он собирался жениться на южанке, но сразу же после вступления в должность у них произошла беспричинная ссора, во время которой она сымитировала самоубийство, сказав, что наглоталась булавок. В его присутствии она упала на пол и стала истошно кричать. Он же немедленно взял расчет и уехал с Юга, лишь потом узнав о том, что попытка самоубийства невесты была мнимой.
В третьем случае в больницу поступила двадцатидвухлетняя американка с огромным зобом, базедовой болезнью, очень беспокойная, с дрожащими руками, сбивчивой речью, крайне истощенная. Незадолго до этого она вышла замуж за мужчину, который годился ей в отцы, и некоторое время (по словам знакомых) они ладили друг с другом; это длилось до тех пор, пока за день до обращения в клинику она не услышала ужасные вопли и, выбежав из дома, увидела, что ее муж застрелил двух своих братьев. Она была единственной свидетельницей преступления, и судебные власти так к ней и отнеслись. По обвинению в убийстве с целью самообороны ее муж был приговорен к пожизненному заключению, которым заменили смертный приговор. И все же он упрекнул жену в том, что она не дала более четких показаний, которые могли бы даровать ему свободу. По словам пациентки и ее матери, зоб у молодой женщины вырос в течение недели после упомянутых событий.
*Последствия этого случая еще более убедительны, чем обстоятельства, ему предшествовавшие. Возмущенная тем, что хирург счел оперативное вмешательство нежелательным, пациентка обратилась в другую больницу, где пошли навстречу ее желанию, однако в день, когда была назначена операция, женщина умерла.
Недавно со мной консультировалась сорокапятилетняя женщина, страдавшая тем же заболеванием в течение двадцати лет. Ее пользовали лучшие специалисты, было сделано несколько операций, но кардинального улучшения не наступало. В большей степени меня интересовала подоплека заболевания и соображения самой пациентки по поводу причин ее болезни. Я спросил ее о причинах, заставивших обратиться за помощью к психиатру.
«Это все мои нервы, — заявила она. — Врачи лечили зоб, а на нервную систему не обращали внимания. Из-за болезни я стала очень нервной».
На это я возразил: «Не считаете ли вы, что путаете причину и следствие? Вполне вероятно, что как раз ваше нервозное состояние стало причиной заболевания».