Война с вандалами. Война с персами. Тайная история

XXIV. Примерно в то же время[178] в Визáнтии разразился вдруг[179] в народе мятеж, который сверх всякого ожидания оказался весьма значительным и вылился в большое зло для народа и сената[180] следующим образом. (2) В каждом городе димы[181] издревле делились на венетов и прасинов, но лишь с недавнего времени они тратят деньги и не считают недостойным для себя быть подвергнутыми суровым телесным наказаниям и самой позорной смерти из-за этих названий и из-за мест, которые они занимают во время зрелищ. (3) Они сражаются со своими соперниками, не ведая, из-за чего подвергают себя подобной опасности, и вполне отдавая себе отчет в том, что даже если они и одержат победу в побоище со своими противниками, им не останется ничего другого, кроме как быть заключенными в тюрьму и, претерпев там жестокие мучения, погибнуть. (4) Эта вражда к ближним родилась безо всякой причины и останется вечно неутоленной, не отступая ни перед родством по браку, ни перед кровным родством, ни перед узами дружбы даже и тогда, когда родные братья или как-то иначе связанные между собой люди оказываются приверженцами различных цветов[182]. (5) В сравнении с победой над соперниками для них ничто ни божьи, ни человеческие дела. И если кто-либо совершает нечестивое пред Богом дело, если законы и государство претерпевают насилие от своих или от врагов, и даже если они сами терпят недостаток в самом необходимом, и если отечество оскорблено в самом существенном, это их нисколько не беспокоит, лишь бы их партии было хорошо. Партией они называют своих сообщников. (6) И даже женщины принимают участие в этой скверне, не только следуя за своими мужьями, но, случается, и выступая против них, хотя женщины вообще не посещают зрелищ и ничто иное не побуждает их к этому. Поэтому я не могу назвать это иначе, как только душевной болезнью. Вот что происходит в городах и у каждого демоса.

(7) В это время городские власти Визáнтия[183] приговорили кого-то из мятежников к смерти. Объединившись и договорившись друг с другом, члены обеих партий захватили тех, кого вели (на казнь) и тут же, ворвавшись в тюрьму[184], освободили всех заключенных там за мятеж или иное преступление. (8) Лица же, находившиеся на службе у городских властей, были убиты безо всякой причины. Благонамеренные граждане бежали на противолежащий материк. Город был подожжен, словно он находился в руках неприятелей. (9) Храм Софии[185], бани Зевксипп[186] и царский дворец от пропилеи[187] до дома Ареса погибли в пламени, тогда же погибли оба больших портика[188], простиравшиеся до площади, носящей имя Константина[189], [а также] многие дома богатых людей и большие богатства. (10) Василевс с супругой и некоторые из сенаторов, запершись во дворце, пребывали в бездействии[190]. Димы подавали друг другу знак словом «побеждай» (Ника)[191], и от этого мятеж до сих пор известен под названием «Ника».

(11) В то время эпархом двора был Иоанн Каппадокийский[192], Трибониан же, родом из Памфилии, был советником василевса[193]. Римляне называют такого человека квестором. (12) Первый из них, Иоанн, не отличался ни ученостью, ни образованием. Он ничему не научился, посещая грамматиста, разве что писать письма, да и это делал из рук вон плохо. Но из всех известных мне людей он был самым одаренным от природы. (13) Его отличала необычайная способность постигнуть необходимое и умение найти выход из самых затруднительных обстоятельств. Самый скверный из всех людей, он использовал свои способности исключительно на дурное. До него не доходило слово Божье, и не было у него человеческого стыда. Ради наживы он погубил жизни многих людей и разрушил целые города. (14) Награбив за короткое время большие деньги, он предался не знающему границ пьянству. Грабя до полудня имущество подданных, остальное время он пил и предавался разврату. (15) Он никогда не мог обуздать себя, ел до пресыщения и рвоты и всегда был готов воровать деньги, но еще более же был способен расточать их и тратить. Таков был Иоанн. (16) Трибониан был талантлив от природы и достиг высокой степени учености, не уступая в этом никому из современников, но он был безумно корыстолюбив и ради выгоды всегда был готов торговать правосудием; с давних пор он ежедневно одни законы уничтожал, а другие создавал, продавая их просителям в зависимости от нужды.

178

13 января 532 г.

179

έκ τοΰ απροσδοκήτου. Из этих слов, казалось бы, можно заключить, что восстание, по мнению Прокопия, возникло неожиданно, случайно. Однако явный параллелизм 23-й и 24-й глав I книги «Войны с персами», а также сходство характеристик данных историком шаху Хосрову (в «Войнах») и императору Юстиниану (в «Тайной истории» и – в завуалированной форме – в «Войнах», о чем см. ниже кн. II, гл. 5), позволяют, на наш взгляд, сделать вывод, что в глазах Прокопия, восстание в Константинополе, равно как и заговор в Ктесифоне, было вызвано страстью Юстиниана к нововведениям и его стремлением все привести в расстройство и беспорядок.

180

Употребляя древнюю римскую формулу senatus populusque, Прокопий подчеркивает общность судеб сената и народа и как бы противопоставляет их императору.

181

Οί δήμοι. По мнению А. Камерона, слово οί δήμοι является синонимом к слову ό δήμος, возникнув как результат развития, опрощения языка, одновременно с появлением аналогичных форм οί όχλοι и τά πλήδη. (Cameron Al. Circus Factions: Blues and Greens at Rome and Byzantium. Oxford, 1976. P. 29, 33). To, что Прокопий в данном случае имеет в виду самые широкие слои населения, сомнений не вызывает. Но поскольку Прокопий писал не на койне (хотя следы современного ему живого разговорного языка в его сочинениях имеются), думается, что историк употребил форму οί δήμοι не как простонародный вариант слова ό δήμος, а как особый термин, свидетельствующий о разделении народа на две большие группы. Иными словами, используя этот термин, историк имел в виду партии ипподрома: партии венетов (голубых) и прасинов (зеленых). Для обозначения их наряду со словом οί δήμοι существовал термин τά μέρη, о чем несколько ниже (24.5) свидетельствует и Прокопий. Относительно партий ипподрома, этой новой, и, по существу, основной формы социальных связей в городах ранней Византии см.: Чекалова А. А. Константинополь... С. 69 – 78.

182

Это утверждение Прокопия перекликается со свидетельством Марцеллина Комита, по словам которого в ходе мятежа 501 г. прасины, «обнажив мечи, обагрили себя кровью многих горожан, не пощадив своих друзей и близких» (Marcel. Com. Р. 95).

183

Речь идет о префекте города – Евдемоне (Malal. P. 473).

184

По всей видимости, имеется в виду тюрьма префектуры претория префекта города, первого здания, которое было подожжено восставшими (Malal. Р. 474). В Константинополе VI в. тюрьмы были в квартале Стратигий, Халке и других местах. Но, вероятно, тюрьма претория являлась, так сказать, главной; в одном источнике, правда, более позднего времени, слово «преторий» служит для обозначения тюрьмы (см. Janin R. Constantinople byzantine. P. 1964. Р. 165). Кроме того, Прокопий отделяет нападение на тюрьму от пожара в Халке (о ней см. ниже: коммент. 187), а тюрьма Стратигия в событиях января 532 г. вообще не упоминается. Так что, скорее всего, Прокопий в данном случае имеет в виду именно тюрьму претория префекта города. Историк, как уже отмечалось, обычно избегает употребления слов латинского происхождения, даже если речь шла об официальной терминологии. По всей видимости и при описании данного эпизода он предпочел ограничиться греческим словом δεσμωτήριον (предполагая, что всем ясно, о какой тюрьме идет речь), опустив явно латинское слово «преторий».

185

Храм св. Софии – деревянная базилика, находившаяся на том же месте и имевшая то же название, что и построенный Юстинианом после этого пожара один из величайших шедевров мировой архитектуры, – знаменитый собор св. Софии.

186

Бани Зевксипп – бани, построенные императором Севером. Этимологию этого названия византийские авторы объясняют по-разному. По сведениям Гисихия Милетского, название бань Зевксипп возникло по той причине, что они были расположены возле храма конного Зевса. (По всей видимости, речь идет о храме со статуей конного Зевса.) Иоанн Малала несколько иначе объясняет происхождение названия. Некогда на агоре древнего Византия, пишет хронист, находился памятник солнцу, на котором было написано: «Богу Зевксиппу». Так, поясняет Иоанн Малала, называли солнце фракийцы. Построечные на агоре бани Севера (сам памятник Север снес и заменил его статуей Аполлона, возведенной на акрополе – Janin R. Op. cit. P. 16), поэтому н стали называться Зевксипп (Malal. Р. 291 – 292; Chron. Pasch. P. 529; Janin R. Op. cit. P. 222 – 224). Иоанн Малала сохранил еще одно интересное свидетельство. Хотя, говорит он, Север, построив эти бани, приказал называть их банями Севера, жители города называли их Зевксиппом (не бани Зевксиппа, а просто Зевксипп). Это место «Хронографии» Иоанна Малалы поясняет высказывания других авторов, в которых после слова «бани» стоит не родительный падеж, а именительный – Зевксипп (бани Севера, но бани Зевксипп – В.Р. I. 24, 9; Cedr. P. 646 – 647; бани Севера по имени Зевксипп). Иоанн Лид, желавший, по-видимому, блеснуть знанием старины, относит понятие Зевксипп лишь к агоре древнего Византия, отмечая при этом, что она получила свое название от царя Зевксиппа, при котором будто бы мегарейцы переселились в Византий. Сами бани Иоанн Лид старательно именует так, как хотел этого построивший их страдавший подагрой император Север (Joan Lyd. III. 70). Бани являлись своего рода музеем редких произведений искусства. Здесь среди других многочисленных статуй находилась скульптура, изображавшая Гомера, настолько удачная, что тот казался византийцам живым (Cedr. Р. 646 – 647).

187

Имеется в виду вход в Большой императорский дворец – здание, крыша которого была покрыта позолоченной медью, откуда и произошло его название – Халка, а также прилегавшие к нему строения (χαλκεύς – медный).

188

Μεγάλαι στοαί – имеются в виду портики, окаймлявшие центральную улицу Константинополя – Месу. В ранневизантийских городах главная улица обыкновенно была вымощена мрамором и украшена с обеих сторон колоннадами. В портиках колоннадной улицы Месы, в той ее части, которая была расположена между Августеоном и форумом Константина (см.: коммент. 189), находились лавки наиболее зажиточной и влиятельной части торгово-ремесленпого населения города – ростовщиков и менял – аргиропратов (о них см. нашу статью в ВВ. 1973. Т. 34. С. 15 – 21).

189

форум Константина – вторая по важности после Августеона площадь города. На площади был сенат, несколько церквей, в центре ее находилась порфировая колонна, к которой примыкала часовня св. Константина.

190

Прокопий, стремясь создать общую картину восстания, соединил и сблизил во времени события нескольких дней. У другого современника событий, хрониста Иоанна Малалы, изложение восстания Ника начинается следующим образом: «В то же время в десятый индикт по вине каких-то злых демонов возник предлог для мятежа в Византии. Эпарх города Евдемон, взяв под стражу нарушителей порядка, принадлежавших к различным партиям, и допросив различных лиц, узнал от них имена семи человек, виновных в убийствах. Четырех из них он присудил к отсечению головы, а троих приказал повесить. После того, как их провезли по всему городу, их переправили на другую сторону [Золотого Рога]. Из тех, которых вешали, двое (причем один был венет, другой – прасин) упали, поскольку сломалась виселица. Увидев это, стоявший вокруг народ стал прославлять василевса. Услышав это, вышли монахи, обитавшие возле храма св. Конона, и увидели, что двое из повешенных лежат живые на земле. И отведя их к морю и посадив на судно, они переправили их в храм св. Лаврентия, где было безопасно. Эпарх города, узнав об этом, послал отряд солдат сторожить их там. Через три дня проходили конные ристания, называемые идами... Во время ристаний 13 января обе партии призывали василевса быть человеколюбивым. Они кричали до 22 байи (заезда), по не удостоились ответа. Когда же дьявол внушил им злую мысль, они начали кричать друг другу: „Человеколюбивым прасинам и венетам многая лета!“. И, прекратив игры, толпа в дружном единодушии покинула ипподром, дав друг другу пароль Ника, чтобы не примешались к ним солдаты или экскувиты. И так она бушевала. Когда же наступил вечер, они пришли в преторий префекта города, прося ответа относительно беглецов, находившихся в храме св. Лаврентия. Ответа не последовало, и они бросили огонь в этот преторий. И сгорел преторий, и Халка дворца до схол, и великая церковь, и общественный портик. А народ продолжал беспорядочно бушевать»... См. Malal. P. 473 – 474.

191

Возгласом νίκα зрители обычно приветствовали возничего, победившего в ристании (Cameron Al. Porphyrius the Charioteer. Oxford, 1973. P. 76 – 79). Возможно, болельщики и подбадривали им состязающихся во время заездов. Вместе с тем, нельзя исключить и того, что восставшие использовали греческое слово νίκα как своего рода протест против латинского tu vincas, которое являлось официальным приветствием императору со стороны войска и народа.

192

Имеется в виду одна из наиболее значительных личностей эпохи Юстиниана префект претория Востока Иоанн Каппадокийский. Это был человек низкого происхождения, сделавший блестящую карьеру благодаря незаурядному уму и редкостному проворству. Начав службу чиновником по финансовой части, он дошел до поста главы финансового ведомства префектуры претория, а затем с апреля 531 г. стал и самим префектом. Смещенный в ходе восстания Ника, он вскоре (в октябре 532 г.) был возвращен на этот пост префекта и занимал его до мая 541 г., когда был отстранен от должности в результате тонко сплетенной интриги императрицы Феодоры, которую он неоднократно поносил перед императором (см. ниже I. 25. 4 – 5). Иоанн дважды был почетным консулом и один раз ординарным (Guilland R. Recherches... P. 48). Он принимал самое непосредственное участие в формировании и в проведении в жизнь политики Юстиниана. Из более чем 170 новелл, изданных после 534 г., три четверти, адресованные по большей части непосредственно ему, относятся ко времени его пребывания на посту префекта претория Востока и лишь одна четверть – к остальным 25 годам, в ходе которых издавались новеллы. Серия административных реформ Юстиниана была подготовлена именно Иоанном Каппадокийским. Его влияние сказалось и на судьбе главного административного учреждения империи – возглавляемой им префектуры претория Востока. Ее судебное ведомство было сокращено, судопроизводство упрощено, латинский язык выведен из употребления. А между тем еще недавно именно юристы возглавляли префектуру претория, а знание латинского языка было одним из необходимых условий службы в префектуре Юстиниан же, регулярно испытывавший нужду в деньгах, крайне необходимых ему для осуществления его широких замыслов, хотя и заботился о кодификации права, пошел в данном случае на разрыв с традицией. Этот разрыв проявился уже тогда, когда он вместо юриста назначил на пост префекта Иоанна, мало смыслившего в законах, но хорошо разбиравшегося в налогах и финансах, Юстиниан чрезвычайно дорожил своим префектом и, в первую очередь, потому, что тот обладал поразительным умением выколачивать баснословные суммы денег из подданных. Иоанн не только умел полностью собирать налоги вместе с недоимками, но и постоянно изобретал новые средства для пополнения казны. Пп словам Псевдо-Захарии, Иоанн «грабил людей из разных сословий во всех городах, и знатных, и ремесленников, добывая таким образом в казну много золота» (Zach. IX. 14). Вымогательства Иоанна Каппадокийского вызывали всеобщее недовольство как среди жителей столицы, так и провинции (Ibid.; Joan. Lyd. III. 70). В своем описании восстания Ника Прокопий, по всей видимости, отразил общую враждебность населения к Иоанну.

193

Трибониан, родом из Памфилии, является одним из главных создателей Юстинианского «Свода гражданского права». Свою карьеру начал как адвокат префектуры претория. Должность квестора исполнял с октября 529 г. Получив отставку 14 января 532 г., Трибониан целиком занялся подготовкой второго издания «Свода гражданского права». В ноябре 533 г. он был назначен на пост магистра оффиций, зимой 534 – 535 гг. совмещал эту должность с постом квестора, который занимал до восстания Ника; затем, уступив должность магистра оффиций Гермогену, исполнял до самой смерти должность квестора (Stein Е. Histoire... Р. 405). Автор книги о Трибониане Т. Оноре склонен несколько скептически подходить к словам Прокопия о знаменитом квесторе Юстиниана. Вместе с тем, он вполне резонно отмечает, что «Войны» увидели свет еще при жизни Юстиниана, и по этой причине пассаж о Трибониане не мог быть явным преувеличением (Honoré T. Tribonian. L., 1978. Р. 53). Кроме того, известно, что, несмотря на то, что у него имелись законные наследники, Юстиниан конфисковал часть его имущества (H.a. XX. 17). Вполне возможно, что император рассматривал эту меру как своего рода наказание Трибиниану за взяточничество (Honoré T. Ор. cit. P. 53). Несмотря на значительную роль, которую Трибониан играл в государстве, он не был удостоен титула патрикия (во всяком случае, не имел его еще в 536 г.), что, по всей видимости, объясняется соперничеством, которое существовало между Иоанном Каппадокийским и Трибонианом и из которого Иоанн неизменно выходил победителем (Stein Е. Deux quosteurs de Justinien et l’emploi des langues dans ses nouvelles //Bulletin de la classe des lettrs de l’Academie royale de Belgique. 5 serie. 1937. XXIII. P. 369 – 371; Honoré T. Op. cit. P. 46, 58 – 59).