Книга вторая
Немного времени спустя Хосров, узнав, что Велисарий начал приобретать для василевса Юстиниана и Италию[1], уже больше не мог обуздать себя, и ему хотелось найти какой-нибудь предлог, чтобы под благовидной причиной нарушить договор[2]. (2) Посовещавшись по этому делу с Аламундаром, он велел ему придумать повод к войне. (3) Тот, обвинив Арефу в том, что он чинит ему насилия в пограничных областях, напал на него, несмотря на мир, и под этим предлогом начал производить набеги на землю римлян[3]. (4) Он заявил, что, действуя так, он не нарушает существующего между персами и римлянами договора, поскольку ни та, ни другая сторона при заключении договора о нем не упоминала. (5) Это в самом деле так и было. Ибо в договорах никогда не упоминалось о сарацинах по той причине, что они всегда подразумевались, когда речь шла о персах и римлянах. (6) Земля, из-за которой возник спор у сарацин, называется Страта[4] и расположена она к югу от города Пальмиры. На ней нет ни деревьев, ни посевов, поскольку она совершенно иссушена солнцем, но издавна она служила пастбищем для разного рода скота. (7) Арефа утверждал, что эта земля является римской, ссылаясь при этом на ее название, которым с древних времен ее все именуют (на латинском языке Страта значит мощеная дорога). Он прибегал также к свидетельствам старейших людей. (8) Аламундар не считал нужным спорить относительно названия местности, но утверждал, что по существующему здесь издревле закону владельцы стад вносили ему плату. (9) Поэтому василевс Юстиниан поручил патрицию Стратигию, начальнику царской казны, человеку мудрому и знатному[5], а также Суму, командующему воинами в Палестине, разобрать этот спор. (10) Сум приходился братом Юлиану, который незадолго до этого отправлялся с посольством к эфиопам и омиритам[6]. (11) Один из них, а именно Сум, считал, что римляне не должны отдавать эту землю. Стратигий же просил василевса не давать персам предлога к войне, которой они жаждут, из-за какой-то ничтожной и ничего не стоящей земли, совершенно пустынной и бесплодной. Василевс Юстиниан держал по этому поводу совет, и в разбирательстве этого дела прошло много времени[7],
(12) Царь же персов Хосров заявил, что договор нарушил Юстиниан, который недавно проявил большую враждебность по отношению к его дому тем, что, несмотря на договор, попытался привлечь на свою сторону Аламундара. (13) По его словам, Сум, прибыв к Аламундару под предлогом разбирательства возникшего спора, старался обольстить его обещанием большой суммы денег с тем, чтобы он перешел на сторону римлян. Он предъявил и письмо, которое Юстиниан якобы написал по этому поводу Аламундару. (14) Он также утверждал, что Юстиниан отправил письмо к некоторым из гуннов, побуждая их вторгнуться в землю персов и опустошить насколько возможно тамошние земли. Это письмо, говорил он, гунны вручили ему сами, когда явились к нему. (15) Предъявив такие обвинения римлянам, Хосров решил расторгнуть мирный договор с ними. Но был ли он прав, говоря так, я не могу сказать[8].
II. В это время Витигис, вождь готов[9], уже испытавший поражение в войне, отправил к нему двух послов[10], чтобы убедить его выступить против римлян. Однако для того, чтобы их тотчас же не опознали и не погибло от этого все предприятие, посланники были не готами, но лигурийскими священниками, которых склонили к этому большими деньгами. (2) Один из них, более представительный, отправился в посольство, приняв внешность и сан епископа, отнюдь ему не принадлежавшие, другой следовал за ним как слуга. (3) Когда они в ходе путешествия прибыли во Фракию, они взяли себе в спутники одного из тамошних жителей с тем, чтобы он был им переводчиком с сирийского и греческого языков. Они прибыли в персидские пределы, не замеченные никем из римлян: было мирное время, и римляне не считали нужным тщательно охранять здешние области. (4) Представ перед Хосровом, они сказали следующее: «О царь, все остальные люди отправляют посольства как правило ради собственных интересов. Нас же Витигис, царь готов и италийцев, направил к тебе, чтобы говорить об интересах твоей державы. Считай, что он сам, присутствуя здесь, говорит тебе следующее. (5) Если бы кто-нибудь без долгих речей сказал бы, что ты отдал Юстиниану и свое царство, и всех людей, он оказался бы прав. (6) От природы любящий нововведения и перевороты, жаждущий того, что ему никак не принадлежит, он не может мириться с установленным порядком вещей, но хочет объять всю землю и захватить всякое государство. (7) Поскольку он не мог один выступить против персов или идти войной на других, если персы противостоят ему как враги, он решил обмануть тебя видимостью мира и, одолев других, приобрести себе крупные силы для борьбы с твоей державой. (8) Разрушив уже царство вандалов и покорив маврусиев, поскольку готы из-за дружбы с ним находились в стороне, он, собрав огромные богатства и множество людей, двинулся против нас. (9) Ясно, что если ему удастся полностью, разбить и готов, он вместе с нами и теми, которые были порабощены ранее, двинется против персов, не вспомнив о дружбе и не стыдясь произнесенных клятв. (10) Поэтому, пока еще есть у тебя надежда на спасение, не причиняй нам больше зла и не испытывай его сам. В наших бедах узри то, что в недалеком будущем произойдет с персами. Подумай о том, что римляне никогда не питали расположения к твоему царству и, став сильнее, они не замедлят проявить свою враждебность к персам[11]. (11) Используй возможность вовремя, а не ищи ее, когда ее уже не будет. Ибо если удобное время пройдет, ему уже никогда не суждено повториться. Лучше, опередив, оказаться в безопасности, чем, упустив благоприятный случай, испытать самое страшное от врагов».
1
В промежутке между первой и второй войной с Ираном Византия при Юстиниане завоевала королевство вандалов и добилась существенных успехов в войне с остготами, покорив юг Италии и взяв Рим.
2
Здесь как причину войны Прокопий выдвигает зависть Хосрова к славе Юстиниана. В «Тайной истории» он утверждает, что все поводы к войне с персами подавал сам Юстиниан. См.: Н.а. XVIII. 28. Хосрова, надо полагать, в самом деле беспокоили успехи византийского оружия, а также оживленная строительная деятельность, предпринятая Юстинианом на границе с Ираном. Однако скорее всего Хосров лишь прекрасно воспользовался ситуацией, ибо византийский император, стремившийся к завоеваниям на Западе, не имел возможности разместить достаточно войска на Востоке.
3
Иранская версия также называет поводом к войне спор между арабами, тем не менее, всю вину, как того и следовало ожидать, возлагает на Аль-Харита (Арефу). См.:
4
Страта – укрепленная дорога южнее Пальмиры. Она была как торговой, так и стратегической артерией, являясь частью сирийского лимеса Страты Диоклетианы, проходившего от Босры (недалеко от Иерусалима) до Евфрата и соединявшего кольцо крепостей и укреплений.
5
Стратигий – комит священных щедрот 533 – 538 гг. Он был сыном того самого Апиона, который во время войны с Ираном в 503 г, был назначен главным интендантом византийской армии. См.: Кн. I. 8. 5. Стратигий исполнял ряд важных поручений при Анастасий и Юстиниане; имел сан патрикия. См. Nov. XXII, CV.
7
В отношении Страты со стороны Стратигия, занимавшегося финансовой и вообще гражданской деятельностью, и военного мужа Сума отразились различные точки зрения тех или иных слоев византийского общества на эту пограничную зону. Юстиниан же, по всей видимости, пытался дипломатическими способами отвратить ненужный ему военный конфликт с Ираном.
8
Показательно, что Прокопий не отрицает попыток Юстиниана склонить на свою сторону Аламундара и гуннов. А в «Тайной истории» он прямо упрекает императора в подобных действиях. См.: Н.а. XI. 12. Между тем, на наш взгляд, это еще одно свидетельство дипломатических усилий Юстиниана не допустить войны Византии с Ираном.
10
Посольство имело место весной 539 г. Сведения о нем, по всей видимости, были почерпнуты от одного из послов, который был впоследствии схвачен византийцами в строго допрошен. См. ниже: II. 14. 12.
11
Критика в адрес Юстиниана в речи лигурийских послов весьма близка к той, что содержится в «Тайной истории». См.: Н.а. XI. 1 – 13; XIV. 1 – 14; XVIII. 1 – 30 etc.