Были и другие признаки того, что что-то не так. В 2019 году я рассмотрел некоторые из них в книге "Безумие толпы". Я обратился к проблеме, поднятой "политикой идентичности" - в частности, попыткой разделить западные общества по половому, сексуальному и расовому признакам. После двадцатого века национальная идентичность стала позорной формой принадлежности, а на ее месте внезапно появились все остальные формы принадлежности. Теперь людям говорили, что они должны считать себя членами других конкретных групп. Они были геями или натуралами, мужчинами или женщинами, черными или белыми. Эти формы принадлежности также были нагружены в антизападном направлении. Геи приветствовались до тех пор, пока они были "квирами" и хотели разрушить все существующие институты. Геи, которые просто хотели жить дальше или которым действительно нравился западный мир, были отодвинуты на второй план. Точно так же, пока феминистки нападали на "мужские структуры", западный капитализм и многое другое, они были полезны. К феминисткам, которые не придерживались этой линии или считали, что им сравнительно хорошо живется на Западе, относились в лучшем случае как к продажным, в худшем - как к врагам.
Расовый дискурс стал еще хуже. К расовым меньшинствам, которые хорошо интегрировались на Западе, внесли свой вклад в его развитие и даже восхищались Западом, все чаще относились так, будто они были расовыми предателями. Как будто от них ожидали другой верности. Радикалов, которые хотели все разрушить, превозносили. С чернокожими американцами и другими, кто хотел прославить Запад и приумножить его, говорили так, словно они были вероотступниками. Все чаще их называли самыми страшными именами. Любовь к обществу, в котором они находились, рассматривалась как аргумент против них.
В то же время стало неприемлемым говорить о любом другом обществе в отдаленно похожем ключе. Несмотря на все невообразимые злоупотребления, совершаемые в наше время Коммунистической партией Китая, почти никто не говорит о Китае ни на йоту с той яростью и отвращением, которые ежедневно изливаются на Запад изнутри. Западные потребители по-прежнему покупают свою одежду в Китае по дешевке. Попытки бойкота не получили широкого распространения. Надпись "Сделано в Китае" не является позорным знаком. В этой стране сейчас происходят ужасные вещи, и все равно к этому относятся как к норме. Авторы, которые не разрешают переводить свои книги на иврит, радуются, когда они появляются в Китае. А компания Chic-fil-A получает больше нареканий за то, что делает свои сэндвичи дома, чем Nike за то, что производит свои кроссовки в китайских потогонных цехах.
Потому что на развитом Западе действуют несколько иные стандарты. Что касается прав женщин, прав сексуальных меньшинств и, конечно, в особенности, когда речь заходит о расизме, все преподносится так, будто никогда не было хуже, чем в тот момент, когда не было лучше. Никто не может отрицать бедствие расизма - бедствие, которое в той или иной форме встречается на протяжении всей истории человечества. Тенденции "группа-группа-от группы" исключительно сильны в нашем виде. Мы не настолько развиты, как нам хотелось бы. Тем не менее, в последние десятилетия ситуация с расовым равенством в западных странах была лучше, чем когда-либо. Наши общества прилагают усилия, чтобы выйти за рамки расы, руководствуясь примером некоторых выдающихся мужчин и женщин любого расового происхождения, но в первую очередь - выдающихся чернокожих американцев. Не было неизбежностью, что западные общества разовьют или даже будут стремиться к той традиции расовой терпимости, которую мы имеем.