Эти предположения о назревающих конфликтах стали лакомой добычей для львов военно-промышленного и разведывательного комплекса. Бюджеты десятков агентств "национальной безопасности" (как давно существующих, так и вновь созданных) взлетели вверх вместе с огромными расходами на подрядчиков. Они получали фантастическую прибыль, и конца этому не было видно, так как "ползучесть" миссии переросла в "лихорадочную" экономию.
Война с терроризмом" стала для Белого дома, Пентагона и Конгресса политической лицензией на масштабные убийства и перемещения людей по меньшей мере в восьми странах, которые редко видели и тем более понимали. Какими бы ни были намерения, в результате бойни часто оказывались мирные жители. У погибших и покалеченных не было имен и лиц, которые бы дошли до тех, кто подписывал приказы и выделял средства. По прошествии лет выяснилось, что смысл не в победе в многоконтинентальной войне, а в том, чтобы продолжать ее, - средство, не имеющее правдоподобного конца; поиск врагов, которым можно если не победить, то противостоять, сделал остановку немыслимой. Неудивительно, что американцы не слышали, чтобы они вслух спрашивали, когда закончится "война с террором". Она и не должна была закончиться.
ПОСЛЕ 11 сентября американские средства массовой информации продолжали усиливать обоснование агрессивного военного ответа, причем травматические события 11 сентября считались справедливым поводом. Голоса шока и страдания, исходящие от тех, кто потерял близких, были эмоционально авторитетными, и когда они одобряли вступление в войну, это сообщение могло быть трогательным и мотивирующим. Тем временем президент с почти полной поддержкой Конгресса вел военный поезд, и религиозная символика была одним из способов быстро смазать колеса. 14 сентября, заявив в самом начале, что "мы приходим к Богу, чтобы помолиться за пропавших без вести и погибших, а также за тех, кто их любит", Джордж Буш-младший выступил с речью в Вашингтонском национальном соборе. Он сказал, что "наша ответственность перед историей уже ясна: ответить на эти нападения и избавить мир от зла". Война против нас ведется исподтишка, обманом и убийствами. Эта нация миролюбива, но яростна, когда разгневана. Этот конфликт был начат в чужое время и на чужих условиях. Он закончится так и в тот час, как мы выберем".
Президент Буш привел в пример историю, которая, по его словам, является примером "нашего национального характера" и широко освещается в новостях. "Внутри Всемирного торгового центра, - рассказал Буш, - один человек, который мог бы спастись сам, до конца оставался рядом со своим другом, страдающим квадриплегией". Однако племянник этого человека, Эйб Зелмановиц, был недоволен контекстом, в котором президент отдал дань уважения. "Я скорблю о смерти своего дяди и хочу, чтобы его убийцы предстали перед судом", - заявил Мэтью Ласар позднее в том же месяце. "Но я делаю это заявление не для того, чтобы требовать кровавой мести.... Афганистане насчитывается более миллиона бездомных беженцев. Военная интервенция США может привести к голодной смерти десятков тысяч людей. Я вижу, что действия и политика будут стоить еще большего количества невинных жизней и приведут к росту терроризма, а не к его ослаблению. Я не чувствую, что сострадательная и героическая жертва моего дяди будет вознаграждена тем, что США, похоже, собираются сделать".
Объявленные президентом цели были грандиозными, и их с лихвой подтверждали средства массовой информации, выборные должностные лица и большая часть американской общественности. Типичным было такое обещание в речи, которую Буш произнес на совместном заседании Конгресса через шесть дней после своей проповеди в Национальном соборе: "Наша война с террором начинается с Аль-Каиды, но она на этом не заканчивается. Она не закончится до тех пор, пока не будет найдена, остановлена и побеждена каждая террористическая группировка глобального масштаба".
Однако к концу сентября, когда планы Пентагона по нападению стали достоянием общественности, ряд американцев, понесших тяжелую утрату, выступили против. Эмбер Амундсон, потерявшая в Пентагоне своего супруга Крейга, обратилась к правительственным лидерам, написав статью: "Если вы решите ответить на эту непостижимую жестокость продолжением насилия над другими невинными людьми, вы не сможете сделать это во имя справедливости в отношении моего мужа". Филлис и Орландо Родригес, чей сын Грег погиб во Всемирном торговом центре, заявили в своем обращении к общественности: "Мы читаем достаточно новостей, чтобы почувствовать, что наше правительство движется в направлении жестокой мести, с перспективой того, что сыновья, дочери, родители, друзья в далеких странах будут умирать, страдать и вынашивать новые обиды на нас. Это не тот путь, по которому следует идти. Это не отомстит за смерть нашего сына. Не во имя нашего сына. Наш сын умер жертвой бесчеловечной идеологии. Наши действия не должны служить той же цели. Давайте скорбеть. Давайте размышлять и молиться. Давайте подумаем о рациональном ответе, который принесет реальный мир и справедливость в наш мир". Джуди Кин, которая потеряла своего мужа Ричарда, сказала интервьюеру: "Бомбардировка Афганистана приведет к появлению новых вдов, бездомных, детей без отцов".