На протяжении десятилетий представители Пентагона заявляли о строгой политике борьбы с сексуальным насилием, так же как и о строгой политике предотвращения гибели гражданских лиц в результате военных операций. В обоих случаях преуменьшение и сокрытие фактов - это стандартные операционные процедуры, призванные уменьшить видимость жертв военной системы. Сексуальное насилие остается эпидемией в армии, в том числе и потому, что оно соответствует военному делу нации. Использование подавляющей силы для достижения желаемых целей - это этика приказов, которые исходят с самого верха, независимо от того, насколько эта оперативная этика приукрашена формальным авторитетом официальных лиц или помпой и обстоятельствами. Объективация "другого" - часть обучения. Вряд ли можно ожидать, что страна, ведущая безостановочную войну, будет поощрять чуткость в рядах личного состава.
"Первый раз я позвонила в службу 911 по поводу насилия со стороны мужа, когда это случилось во второй раз", - вспоминает Стейси Баннерман. Ее муж был ветераном боевых действий с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Перед тем как он вернулся из Ирака, мне дали военную брошюру, в которой предупреждали о раздражительности и повышенной бдительности и советовали приспособиться к "новой норме". О том, что мне нужно приспособиться к "новой норме", твердили сотрудники VA и телевизионные программы. Никто из них не упомянул, что жены ветеранов с посттравматическим стрессовым расстройством подвергаются более высокому риску жестокого обращения в семье и потенциально смертельного насилия со стороны интимных партнеров, чем почти любая другая демографическая группа в стране, особенно если у ветерана также есть травматическое повреждение головного мозга."
Баннерман едва не погибла от рук мужа, который душил ее до потери сознания и угрожал ей автоматом M4 carbine. Чтобы спасти свою жизнь, она сбежала из брака и впоследствии успешно добилась проведения беспрецедентных слушаний в Конгрессе по поводу домашнего насилия в домах вернувшихся ветеранов войны, а затем дала показания. По мере того как шли годы американской войны, побочные эффекты насилия за рубежом распространялись на родину с большей силой и размахом. То, что распространялось на Афганистан, Ирак и другие зоны военных действий, распространялось и на домашнюю жизнь.
"За последние шестнадцать лет катастрофически выросли показатели домашнего насилия, убийств, жестокого обращения с детьми и отсутствия заботы о них в семьях ветеранов после 11 сентября, о чем свидетельствуют данные Министерства юстиции, Министерства по делам ветеранов и Министерства обороны", - писал Баннерман в 2017 году. "До 11 сентября армия получала примерно тридцать пять-пятьдесят случаев домашнего насилия в месяц. К 2005 году они получали около 143 случаев в неделю, что в двенадцать раз больше". Пентагон сообщил, что в период с 2001 по 2005 год также наблюдалась очевидная эскалация насилия. Количество звонков на Национальную горячую линию по борьбе с домашним насилием от людей, связанных с вооруженными силами, увеличилось более чем в три раза с 2006 по 2014 год."
В 2022 году Администрация ветеранов признавала наличие проблемы, но преуменьшала ее, давая такие оценки: "Хотя IPV [насилие со стороны интимного партнера] затрагивает представителей всех полов, одна треть женщин-ветеранов сталкивается с IPV в своей жизни по сравнению с менее чем четвертью гражданских женщин". Неофициальные источники предоставляют гораздо более тревожные данные, чего и следовало ожидать; аудит, проведенный в 2021 году Управлением правительственной отчетности, пришел к выводу, что Министерство обороны небрежно собирает информацию о домашнем насилии. Цифры, которые Пентагон все же представил, указывают на то, что физическое насилие было наиболее распространенной проблемой среди ветеранов; случаи домашнего насилия были классифицированы как 74 % физических, 22 % эмоциональных и 4 % сексуальных.
Некоммерческая организация Theresa's Fund, управляющая сайтом DomesticShelters. org как крупнейшим в Северной Америке каталогом программ и приютов для жертв домашнего насилия, представила сводку данных. "Многие военнослужащие, находящиеся в самых стрессовых обстоятельствах, не являются насильниками", - отметили в организации. "Однако военнослужащие и женщины сталкиваются с дополнительными трудностями, когда речь заходит о том, чтобы избежать насилия или сообщить о нем". Более того, о злоупотреблениях среди военных пар "сообщается крайне мало, поскольку выжившие часто опасаются последствий со стороны своего обидчика, если он или она будут понижены в должности в результате сообщения о злоупотреблениях". Выводы, озаглавленные "Факты о злоупотреблениях в военных семьях", должны заставить нас задуматься о долгосрочных последствиях военного времени для стольких "раненых воинов" и тех, кто находится рядом с ними.