— Лейтенант Фаррен.
С этими словами из гущи искусственных деревьев появился Заэроф, а следом за ним — магистр роты Габраил, эпистолярий Дотраил и Автинок.
— Брат Гсар, брат Энрод. Рад встрече с вами. Мы наблюдали за вашими действиями. Очень эффективно. Возможно, связь с культом Механикус, которую вы предоставляете, в конце концов может оказать существенную пользу.
Фаррен кивнул, но не смог встретить взгляд капеллана и посмотреть ему в глаза.
— Пора уходить, — сказал Габраил. — Автинок разместил мелта-заряды на двигательной установке так, чтобы их активация вызвала цепную реакцию. На «Громовом ястребе» «Гордость львов» вы проследуете вместе с нами к «Клинку палача».
— Принято, — отрешенно ответил Фаррен.
— Крепись в вере, лейтенант. — Заэроф успокаивающе положил ладонь на его наплечник и направил примариса к выходу. — То, что ты сделал сегодня, не осталось незамеченным. Ни самим Императором, ни теми, кто непосредственно командует вами.
«Этого-то я и боюсь», — подумал Фаррен. Но вслух не произнес ни слова.
Лейтенант ощутил давящую силу ускорения, когда «Гордость львов» оторвалась от поверхности крутской боевой сферы и взмыла, как орел, взлетающий с горного пика в чистые небеса. Едва «Громовой ястреб» отошел на достаточное расстояние, его пилот, Автинок, послал узкий луч активационного псалма к взрывчатке, которую он заложил в двигатель боевой сферы.
Нажав на руну умиротворения машинного духа, Фаррен сфокусировал тусклый инфопланшет, установленный в транспортном отсеке, на очертаниях боевой сферы. Уродство ксеносской крепости и память о событиях, которые произошли внутри нее, вызвали ноющую боль в его душе. Пока он смотрел, из внутренностей гигантского космического корабля заструились потоки света. Отдельные части одна за другой проваливались внутрь, а затем все сооружение грандиозно сколлапсировало, не оставив ничего, кроме поля обломков, ныне принадлежащих только пустоте.
Ни один из тысяч предсмертных воплей, которые сопровождали разрушение, не мог преодолеть вакуум, но лейтенант Кседро Фаррен чувствовал себя так, как будто их услышал.
Эпилог
Магистр-кастеллян Моддрен медленно приходил в себя. Он плотно зажмурился, потом поморгал, пытаясь избавиться от слепящих пятен, оставшихся после орбитального удара. Поле смещения, бесценная и незаменимая реликвия капитула, телепортировало его в тот же миг, как луч обрушился из космоса, чем, несомненно, спасло владельцу жизнь.
В восьмиугольном зале царило зловоние едкого дыма, выгоревшей краски и камня, разнесенного на ионы. Ничто не двигалось, кроме столбов пыли, оседающей на руины, изуродованные тела и обрушенные плиты потолка. Многих братьев, включая тех, кем он больше всего дорожил, погребли обломки. Цена оказалась воистину высокой.
Был здесь и он — архитектор этого разрушения. Ксеносская машина-убийца, гигантский белый скафандр, который только сейчас явил свою истинную сущность. Даже разбитый и изломанный, наполовину оплавленный и испускающий дым, он по-прежнему обладал определенным изяществом гладких пластин и стремительных линий. Империя Т’ау становилась все более продвинутой, каждый минувший год делал ее еще более опасной.
Моддрен встал и пошатнулся, когда обломки посыпались под его ногами. Боль пронзала тело в десятке мест, во рту чувствовался вкус крови, но он был жив. Больше, чем можно сказать о чемпионе роты, о главном библиарии, о верных ветеранах и лучшем отделении опустошителей. Там и сям из-под развалин торчали руки и ноги в белой броне, но на дисплее шлема отображалось лишь несколько искр жизненных сигналов.
Магистр-кастелян возненавидел себя за это, но первым делом он должен был проверить, жив ли тот, другой, куда более важный.
Он пробрался через руины к разбитому боевому скафандру, сжимая в онемевшем кулаке готовый ударить меч. Если Моддрен заметит хотя бы малейшую дрожь глазного века, то вытащит ублюдка-ксеноса из гнезда и заставит его тысячу раз заплатить за содеянное.
Каким-то образом магистр-кастелян предчувствовал горькое разочарование еще до того, как поставил ногу на бок сломанного боевого скафандра и повалил его наземь. Конечно же, кабина оказалась пустой.
Почти.
Моддрен собирался отвернуться и приступить к долгим и мучительным трудам восстановления, когда его внимание привлекло нечто необычное, затаившееся внутри чрезмерно роскошного кокона кабины. Он нахмурился, сунул руку в выемку, которая, судя по очертаниям, предназначалась для массивного пистолета, и вынул оттуда некий объект.