Фаррен надеялся, что он прав. Им дали до крайности мало актуальной информации о происходящем, и ему это совсем не нравилось.
— Не так мы воевали на Марсе, да и на Терре, — пробормотал Энрод, эхом повторяя мысли Фаррена. — Даже когда все шло не так, мы знали больше, чем сейчас.
— Как бы то ни было, мы одержим победу, — сказал Фаррен. — Или погибнем, пытаясь ее достичь.
— Или и то и другое. — Морикани с улыбкой повернулся к Энроду. — Я всегда думал, что из лейтенанта получится весьма впечатляющий труп.
Фаррен покачал головой, нажал на руну выхода под верхним люком «Репульсора» и, взявшись обеими руками, на четверть повернул рукоять под ней. Дальше подключились автоматизированные системы и отвели люк в сторону. Внутрь танка хлынул мокрый снег, и Фаррен подскочил, чтобы зацепиться рукой за край. Он подтянулся, оставив ноги свисать внутрь, и осмотрелся.
Ему явилось впечатляющее зрелище — холодная и величественная панорама. Впереди высилась громадная прометиевая вышка, многоярусная структура на шести главных опорах, уходящая в небеса.
Феррогигант Омикроид.
Колоссальные трубы изрыгали сполохи пламени, каждый — как уносящийся в ночь выброс вулкана в венце из пара. Вокруг тянулись ряды цилиндров-откачивателей, связанных с основной вышкой множеством труб и кабелей. Вдали Фаррен различил и другие подобные структуры, каждую из которых украшало несколько крошечных огненных язычков.
Перебарывая шторм, «Репульсор» двигался к мегаконструкции, оставляя за собой длинную борозду в соленой воде. Его антигравитационные суспензоры с такой силой отталкивали машину от моря, что вокруг танка расходились могучие черные волны.
«Налетчик» приближался к феррогиганту, и Фаррен начал различать силовое поле, мерцающее вокруг вышки, — гигантский защитный купол из голубых точек, искрящий в местах, где сквозь него пробивались волны.
Макрополе стигийской модели, подумал Фаррен. Хотя корабль мог преодолеть его, претерпев не более чем легкую электрическую дрожь, способную лишь вызвать раздражение у его машинного духа, против пуль и лазерных лучей это полусферическое поле представляло столь же надежную защиту, как метр гиперстали, ибо его откалибровали так, чтобы не пропускать ничего, движущегося быстрее капли дождя.
Авточувства Фаррена воспринимали энергетические показатели этого купола как острые пики, настолько высокие, что он сомневался, что его сумеет пробить даже выстрел спаренного лазерного когтя «Налетчика». Для длительной работы столь мощного щита требовалось огромное количество энергии — столько Терра-ватт, что хватило бы на целый город-улей. Но если инструктаж, выданный примарисам на инфопланшетах, верен, то феррогиганты вряд ли могут испытывать нехватку энергии.
Выведя авточувства шлема на максимальную производительность, Фаррен увидел вспышки света среди сплетения железных платформ, из которых состояла мегаконструкция. В море, размахивая руками и ногами, упало одно тело, потом другое.
Времени мало. Нападение ксеносов в самом разгаре.
Фаррен открыл вокс-канал Гсара, пилота «Репульсора».
— Максимальная скорость, какую вытянет машина. Избегай самых больших волн, преодолевай остальные.
— Принято, лейтенант! — раздался ответ. — Скоро долетим. Я знаю, что делаю.
— Ты меня еще не подводил.
С обоих флангов «Налетчика» сопровождали два других «Репульсора». Три машины несли весь контингент примарис-космодесантников, входящих в ударную группировку «Черный меч». На темно-зеленых корпусах гравитанков красовались их эмблемы — каждая цифра и знак занимали почетное место рядом с крылатым клинком, символом Первого легиона.
Справа мчалась «Небесная истина», «Репульсор» отделения Оренста. Спаренная наступательная пушка на его башне нацелилась на грозно нависшую вышку. «Истина» рвалась вперед, словно пытаясь обогнать остальных, что было откровенным нарушением протокола атаки — типичным для воинственного по своей природе Дендона Оренста. Раздраженно стиснув зубы, Фаррен мысленно сделал пометку затронуть этот вопрос.
Слева от Фаррена шел транспорт отделения Парвелла, именуемый «Мрачная весть». Сузив глаза, лейтенант различил лысую макушку сержанта, отсвечивающую оранжевым в свете горящего прометия. Он тоже осматривал окрестности с башни танка. После Ночной Сбой-войны — катастрофического события, которое изначально должно было стать обычной охотой на племя неисправных сервиторов в дюнах, — Галус Парвелл снимал шлем при малейшей возможности, несмотря на четкие инструкции Фаррена носить его на поле боя в любых условиях. Сегодня произошло еще одно нарушение — с тех пор как за приверженность Фаррена протоколу однажды пришлось заплатить половиной отделения, они случались не раз и не два.