Охранники внимательно следили за Пако Эсторио.
— Он к твоей подкатывает, — сказал крысёныш. — Кажись, за сиськи её потрогал.
— Не, просто спросил чего-то, даже не дотронулся, — недовольно ответил второй. — И вообще, какое твоё дело?
— Так ради товарища, ты вон подойти боишься, а этот раз, и сразу лапать полез. Глянь, уходит. А эта Лиззи заснула.
— Мисси, — рыхлый сжал губы, — не заснула, а работает. Она так по полчаса может сидеть, когда её доставать начинают.
— Вот ты бы в эти полчаса её и поимел, а то только пялишься.
— Заткнись, придурок, — второй раздражённо отвернулся, — следи за своими подружками. Кто там у тебя есть? Дрон-уборщик и утилизатор?
— Они не ломаются, — парировал первый.
— У каждого свои недостатки, — философски сказал рыхлый, а потом ударил кулаком по экрану, на котором Веласкес поцеловал девушку. — Придушу слизняка.
Информация Геллера явно устарела, если архив закрыли для посторонних, то просто так до него не добраться. Павел чмокнул спящую девушку в щёку, вышел обратно в коридор, и не торопясь направился к столу с охранниками. Эти ребята ему очень мешали.
— Ура, на этом рабочий день окончен, — Павел улыбнулся, — а вы, ребята, счастливчики.
— С чего это?
Крысёныш на улыбку не ответил, а рыхлый вообще сверлил глазами. Веласкес чувствовал поток ненависти, идущий от него.
— У вас такая цыпочка здесь работает, просто мечта. Красивая и главное, безотказная. Не поверите, всего пара слов, и мы с ней идём завтра в бар на углу Седьмой и Кипарисовой, мне даже охмурять её не пришлось. Представляю, что вы тут с ней проделываете по вечерам.
Рыхлый приподнялся, еле заметно кивнул приятелю, крысёныш ответил таким же кивком, провёл пальцем по экрану, отключая камеры, вылез из-за стола, зашёл Веласкесу за спину.
— Каждый вечер, — старший охранник отстегнул от пояса шокер, — мы учим хорошим манерам говнюков навроде тебя.
Павел обернулся, крысолицый стоял, держа в руках пистолет.
— Будешь дёргаться — пристрелю, — сказал он. — А так мой приятель тебя просто отделает.
— Эй, — Веласкес поднял руки, — я ничего плохого не сделал. Если это твоя девушка, хорошо, забирай. Честно говоря, она и не симпатичная вовсе, если бы сама на шею не вешалась, то я бы и приглашать не стал.
Рыхлый побагровел, зарычал и бросился на Павла, целясь шокером в шею. Он почти попал, когда почувствовал, как его рука уходит дальше вместе с телом в сторону второго охранника. Тот взвизгнул, выронил пистолет, попытался оторвать от себя шокер, но контакты плотно впились в тело. Может, рыхлый бы отпустил кнопку, но Веласкес ударил его ладонью по затылку, а потом прижал руку ногой. Вся драка заняла меньше секунды.
Павел убедился, что крысёныш без сознания, вырубил рыхлого, который начал шевелиться, водрузил обратно на стул, а мелкого дотащил до туалета и бросил там в одиночестве. Потом уселся рядом с рыхлым, повозился с терминалом, поначалу тот никак не хотел верить, что он — Игорь Лацис, но потом сдался. Крысёныш перевёл камеры в ручной режим на пять минут, Павел увеличил это время до тридцати. А потом вывел на экран план уровня.
Четвёртая по счёту дверь из тех, что относились к ремонтной службе, вела в небольшой коридорчик, заканчивающийся лифтовым холлом. Оттуда на минус третий этаж ходил подъёмник, им пользовались четыре человека, одним из них был Лацис.
— Где четыре, там и пять, — Веласкес внёс себя в этот список.
На минус второй этаж вёл ещё один лифт, но только через минус третий. Значит, если там кто-то и был, то сюда пока не сунется. Павел просмотрел записи с камер, Эфраим сказал, что они напрямую передаются в Гринвуд, но это было не так — передача шла пакетами раз в тридцать минут на центральный терминал в этом здании. Он успел стереть своё появление, связался с Геллером и рассказал, что происходит.
— Если чувствуешь, что не справишься — выбирайся оттуда, — Эфраим сидел в помещении агентства «Мебиус», — здесь тоже кое-какие проблемы возникли. В крайнем случае потом достанем этот накопитель, можно перекупить человека из архива.
— Какие проблемы?
— Приедешь — расскажу. Пока ничего конкретного, только предположения. Может быть, я просто зря волнуюсь.
— Как дела у доктора Гомеш?
— Да ну тебя, — Эф покраснел и отключился.