Этим же вечером Данте ощутил необъяснимую тревогу. Салазар, устроив в комнате аптеку, варил что-то в чугунном котле (дым стоял на весь второй этаж). Море книг, трав и минералов — Данте не понимал, чего он хочет изобрести, но, судя по объёму экспериментов, задумка была масштабной. Салазар так увлёкся процессом, что не заметил, как на ноге его птицы ярко вспыхнуло изумрудное кольцо. От сильного потока магии Данте чуть не упал с жерди — не зря его душило предчувствие. И, пока Салазар мешал в котле своё варево, Данте выпорхнул в окно.
Кольцо теперь не сверкало, а нарушителя покоя он увидел быстро: Кассия, прячась в увитой плющом беседке, разговаривала с мужчиной в золотой рясе. Тибурон! На его появление кольцо и среагировало, точно известив об опасности.
Боясь разоблачения, Данте не осмелился подлетать близко — сел на грушевое дерево в отдалении, но часть беседы услышал.
— Пара капель ежедневно, и — здравствуй, Желтый дом! А нам иного и не надо, главное — сохранить жизнь до определённого момента, — хмыкнув, старик протянул Кассии хрустальный фиал с чем-то красным внутри.
Она, схватив его, развязала тесёмку вышитой сумочки — загадочный фиал нырнул в волну бархатной ткани.
— Если произойдёт что-то ещё, сеньора, отправляйте Косме к знахарке Нуне, она знает, где меня найти. Удивительно, почему же не работает кольцо…
Тибурон вдруг умолк и обернулся — Данте решил, что маг заметил его. Но нет — густая крона дерева скрывала птицу. Зато из кустов, прямо под ноги Кассии вывалился Райнерио. Та в гневе сжала сумочку двумя руками.
— Прошу извинить меня, сеньора, что я был столь неуклюж и напугал вас, — залебезил секретарь. Встав, он начал отряхивать пыль с сюртука.
Тибурон быстро откланялся. Ушёл он через калитку, явно не желая магией провоцировать Райнерио на новые домыслы.
Как только дед скрылся из виду, Кассия размахнулась и влепила секретарю такую пощёчину, что он снова упал.
— Жалкий червяк, как вы посмели шпионить за мной? — сказала она тихо, будто змея, шурша, проползла по листьям.
— Я думал, сеньора, мы условились помогать друг другу. Не гневайтесь на меня, я желаю вам добра. Когда я увидел, как этот человек ворвался в дом и увёл вас в сад, я испугался. Это было так грубо, что я осмелился вмешаться, дабы защитить вас, сеньора.
Кассия брезгливо скривилась, глядя, как он вновь поднимается и ювелирно смахивает грязь с одежды.
— И давно вы здесь прячетесь? — спросила она недовольно.
— С самого начала вашей беседы с этим стариком, моя госпожа. Вы и не узнали бы о моём присутствии, если б не моя оплошность. Я случайно зацепился за ветку, вот и выпал из кустов, — Райнерио ничуть не смущала эта ситуация.
— Презренный негодяй, отвечайте, что именно вы слышали?
— О, моя госпожа, слышал я абсолютно всё, — скорчив гримасу подобострастия, Райнерио начал раскланиваться, едва не тычась носом в хозяйскую юбку. — Правда, я не всё понял, но это не важно. Главное — мы с вами, сеньора, теперь навеки связаны особыми тайнами. Ведь этот старик принёс вам яд, которым вы хотите отравить вашего сынка, сеньора Ландольфо, чтобы он не соблазнял сеньориту Софию Мендисабаль. А кто же поспособствовал тому, что ваша красивая головка придумала такую великолепную идею? Конечно же я! Не передай я вам то письмо, вы бы и знать ничего не знали о том, как ваш сынок вероломно рушит ваши планы, моя госпожа, — Райнерио оскалился так, что нижние зубы его коснулись верхней губы.
— Ваши выводы близки к истине, Райнерио, хотя не совсем верны, — повела бровью Кассия. — Но они могут меня скомпрометировать, если вы проболтаетесь кому-либо.
— Ой, что вы, сеньора! Я — могила! — он перекрестился. — Вот вам крест, я никому не выдам ваших тайн. Зато могу помочь аккуратно провернуть это дело. Ваш сынок отойдёт в мир иной столь тихо, что никто даже не заметит. Но, естественно, я не стану делать этого бескорыстно, слишком большой риск, — снова улыбнулся он по-шакальи.
— Я и не сомневалась в отсутствии у вас бескорыстия, — передразнив его оскал, Кассия лицом напомнила Данте гиену. — Чего же вы хотите за молчание? Деньги? Земли? Драгоценности? Повышение в должности?
— Пожалуй, для начала я предпочту деньги, — Райнерио смотрел прямо на неё, не мигая. — И вас.
— Что-что?
— Вас, — повторил он с запалом. — Я хочу, сеньора, занять тёплое местечко в вашей постели.
— Как вы смеете мне такое предлагать?! — Кассия перешла на крысиный писк. — Я, может, и не сама доброта и милосердие, но мужу верна. Я — благородная дама, я чту семейные устои и не занимаюсь развратом. Никто и никогда ещё не сомневался в моей добродетели. Я верую в бога, в конце концов! Ах, что скажет мой духовник, если я заведу интрижку с простым секретарём? Мой муж, конечно, далёк от идеала, но не настолько же, чтобы я опустилась до любовника-плебея!
— Смотрите не пожалейте об этом, сеньора. Я знаю о вас многое и как враг буду опасен. Лучше нам поладить.
— Вы… вы… вы мерзавец! Какая наглость! Не смейте меня оскорблять этими гнусными предложениями! Я велю Ладислао, чтобы он выбросил вас на улицу! — двинув Райнерио по физиономии сумочкой, Кассия побежала к дому.
Секретарь даже не покраснел. Ухмыляясь, он крикнул ей в спину:
— Я буду ждать другого ответа, сеньора! Уверен, вы передумаете!
Когда взбудораженный Данте вернулся в комнату Салазара, тот вытворял нечто — варево, приготовленное им, загустело и превратилась в вязкую серебристую массу. Уложив на пергамент овальное зеркало в раме (оно заняло половину стола), Салазар вывалил на него готовую субстанцию, аккуратно разровнял и начал колдовать, выполняя руками замысловатые комбинации, вычитанные им в древней-предревней книге. Целый час ушёл на эти манипуляции, и с каждой новой серебряная масса будто втягивалась в зеркало. Наконец она полностью исчезла и колдун водрузил артефакт на подставку. Теперь, стояло ткнуть пальцем в стекло, как оно, подобно озёрной глади, начинало пузыриться.
Взяв другое, маленькое зеркальце, Салазар обсыпал его розоватой пыльцой фей и отнёс на балкон. Произнеся несколько мудрёных слов, он активировал большое зеркало и стал наблюдать в нём, как плывут по небу облака и летают птицы — всё это происходило на улице, за спиной Салазара.
«Так вот чего ты придумал! — смекнул Данте. — Сварил зеркало, что умеет шпионить! Твою бы фантазию да в мирное русло!».
Вероятно, это зеркало и было предком того, с которым общалась Эстелла. Значит, теперь Салазар может подглядывать за любым человеком — достаточно подсунуть тому зеркальце, обсыпанное пыльцой фей.
«Я даже знаю, кому ты хочешь его подбросить, — фыркнул Данте. — Вот только как ты встретишься с Софией, если в этом доме каждый первый — заговорщик и предатель?».
К вечеру Салазар, наконец, изволил выйти к ужину. Но до столовой не добрался, замерев у приоткрытой двери кабинета, где между Леопольдо и Ладислао велась любопытная беседа. Данте, сев на настенный канделябр, тоже навострил уши.
— Отец, я думаю, наш план входит в активную фазу. Мы с Абелем отлично поладили и завтра идём в театр на нынче модное представление с куклами-марионетками. Я попробую завести с ним разговор о Софии Мендисабаль и уговорить его посвататься к ней побыстрее, — вещал Леопольдо. — У мамы не останется выхода, и она одобрит мою женитьбу на Октавии, ведь она не захочет потерять шанс прибрать к рукам Национальный банк.
— Всё же это рискованно, дорогой сынок, — Ладислао был настроен скептически. — Ваша мать непредсказуема и упряма, как мул. Да и Мендисабалям нужны титулованные женихи. Кассия целыми днями только об этом и говорит. Если что-то пойдёт не так, вы лишитесь обеих невест, а запасного плана у нас нет.
— Вы преувеличиваете, отец, — Леопольдо успокаивающе похлопал его по плечу. — Ну что может пойти не так? У нас идеально продуманный план.