— Тростью? — предположила Октавия.
— Мечом. Если ты ударишь Кларису тростью, то убьёшь её физически. На Лоиду это не повлияет, ведь Лоида — Сущность. А Сущность убить нельзя, ведь она уже мертва. Её можно только изгнать.
— Но почему трость не действует на Тибурона? — спросила Октавия. — Ведь когда я вытаскивала тебя из его лап, он не был Сущностью, он был в физическом теле…
— Ошибаешься! — вдруг прогремел голос снаружи Сферы. Раздался хруст, и по одной из стен побежали мелкие, как плетение паутины, трещинки. — Не думай, что ты умнее меня, женщина! Узнав о твоих интригах, я обезопасил собственное прошлое. Когда ты заставила Кларису явиться в моё логово, я не был в физическом теле. Я был собой из будущего, таким, каков я сейчас! Клариса не убила меня. Я лишь разыграл кровавый спектакль. А мой двойник из прошлого мирно спал в другой комнате! — и Тибурон громоподобно расхохотался, вновь ударив по Сфере — стены её задымились.
— Этот хрыч меня достал, — кисло выговорил Салазар. — Ему пора отдохнуть.
Мановением ладони починив трещины в стене, он надел перстень на правый указательный палец и открыл вход в Сферу.
— Ну что ты стоишь? — крикнул он Тибурону — у того на лице застыло комическое выражение: брови подняты, рот приоткрыт. — Добро пожаловать, старый хрыч! Мы давно тебя ждём.
И не успел Тибурон опомниться, как Салазар направил на него перстень — изумруд в нём крутился и мерцал по-особому зловеще.
Тибурон махал руками, даже пытался наколдовать огненный шар, чтобы бросить его в Салазара, но тот хохотал. Перстень втянул Сущность деда в себя, как лягушка муху. Салазар поиграл пальцами, будто смахивая с них капли воды, — на ладони материализовался пустой фиал. Приложив его горлышко к перстню, он ещё раз встряхнул пальцами, и мизерный силуэт Тибурона оказался внутри фиала.
— Вот так, — аметистовой пробкой Салазар закупорил фиал и, миновав мрачную Октавию, удивлённого Данте и завороженную Софию, подошёл к стеллажу, к полке, где висела в аквариуме бородатая голова Тибурона. Салазар поставил фиал под неё на подставку. Щелчок, и фиал покрылся слоем льда.
— Это же надо сделать с Лоидой, — объяснил он. — А потом уничтожить Сущность её и Тибурона, например, принеся в жертву Тьме для особого магического ритуала. Я даже знаю для какого.
— Что ты опять задумал? — испуганным шёпотом спросила Октавия.
— Ничего из того, чего следовало бы опасаться, — Салазар повернулся к Данте, и тот был изумлён — он впервые видел его таким печальным, но одержимым новой идеей — очи Салазара, всегда непроглядно чёрные, заметно посветлели.
Пару минут он внимательно разглядывал Данте. Потом чуть кивнул Октавии, как Данте показалось, — одобрительно.
— Нечто есть в тебе, что меня привлекает, Да-а-анте, — протянул он, будто пробуя на вкус это имя. — Я ведь не просто чувствую людей. Я читаю их мысли. И твои мне нравятся. Ты тоже маг, как и я. В тебе большая сила, но почему-то нераскрытая. А там, в твоей реальности я есть? Я существую?
— Да, — ответил Данте. — У нас были странные отношения, — начал он, но Салазар его прервал:
— Ничего рассказывать не надо. Я отправлю тебя назад, в твою реальность. А ты пойдёшь с ним, — поколдовав, из воздуха он вытащил меч, трость и фиал с пыльцой фей и отдал их Октавии. — Мечом изгоните из Кларисы Сущность Лоиды. Потом бросите в эту каргу пыльцу фей. Когда Лоида превратится в маленькое облачко, поймаете её и запечатаете в фиал. И отдадите её Сущность мне, но тому, другому, из будущего. Пусть он уничтожит её, как и Сущность Тибурона, что закрыта в Сфере. И возьмите с собой её, — положив ладони на призрачные плечи Софии, он погладил их, но руки прошли сквозь тело. И Салазар отвернулся, понурив голову.
— Зачем? — не поняла Октавия.
— Заберёте Софию в другую реальность. Пусть он увидит её.
— Ты передумал оживлять голем?
— Ведь в реальности Данте никакого голема нет. Почему? — закинув ногу на ногу и разложив на полу длинный хвост плаща, Салазар сел в кресло.
— Ты не оживил его и в тот раз.
— Почему?
— Я тебе помешала.
Салазар, казалось, о чём-то думал, крутя на пальце волшебный перстень. А потом резко встал, будто приняв решение.
— Не мешай ему больше, — он снял с полки огромный фолиант, в котором Данте узнал Книгу Прошлого. — Заберите Софию с собой и приведите к нему.
— В моей реальности он любит другую женщину, — выпалил Данте, ощущая, как его кольнуло давно забытое чувство — ревность. Эстеллу. Салазар полюбил Эстеллу.
Но Салазар из прошлого, глянув на Данте, улыбнулся, почти рассмеялся.
— Я люблю твою женщину? Выходит, твоя реальность кривая. Не ревнуй. Это невозможно. Я люблю Софию.
Ну вот, опять забыл, что Салазар читает мысли. Данте опустил взгляд на свои ботинки.
— Не поможет, пока я не выпью Блокатор, — фыркнул Салазар в ответ на это действо. — Я читаю мысли даже на расстоянии. Иногда это сводит с ума.
Он открыл Книгу Прошлого. Для этого ему не понадобились ни зелье, ни чаша с зеркальным дном — только серебряная булавка; насадив на неё палец, Салазар кровью брызнул на книгу.
— Дата.
Данте искренне попытался вспомнить дату, с которой начал своё путешествие во времени, но это оказалось трудно.
— Надо переместиться в момент, где Тибурон ещё в Сфере, — прервал Салазар его метания.
— 18 марта 1804 год, — сказала Октавия.
Салазар открыл названную дату в волшебном календаре.
— Часы Риллеу?
— У меня, — Данте протянул ему часы.
Салазар начал переворачивать их по направлению «к себе», отсчитывая время. Продолжалось это немыслимо долго. Наконец он водрузил часы на календарь.
— Все трое положите ладони на Риллеу и не отпускайте, — велел Салазар.
Данте и Октавия повиновались. София же колебалась, но после взгляда Салазара, пронзительно-умоляющего, тоже схватилась за часы. И в мгновение ока все трое нырнули в вихрь из чёрно-белых и цветных узоров. Мир опять исчез.
Когда тьма и круговерти времени рассеялись, Данте увидел: они с Октавией и Софией стоят у дома гостиничного типа. А рядом — экипаж, тёмно-алый, с вычурными дверцами и плотно занавешенными окнами.
Салазар, непривычно одетый в элегантные длинные бриджи и фрак, соскочив с подножки и открыв дверцу, помог Кларисе выйти наружу. Она тоже выглядела странно в греческом платье и шляпке-капоре, завязанной под подбородком. И хотя внешне оба не отличались от своих прототипов из прошлого, теперь они не напоминали чёрных магов — скорее чету аристократов, вернувшихся из путешествия.
Данте боялся показываться им — и Клариса, и Салазар мигом их обнаружат. Октавия явно склонялась к тому же мнению. Взглянув на Данте и Софию, она поднесла палец к губам и вынула меч, укрытый за складками юбки. Трость отдала Данте и, убрав меч за спину, подплыла к Кларисе и Салазару. Те уже входили в калитку с табличкой: «Дом гостиничного типа «Приют аристократов». Октавия, не теряя времени, размахнулась и всадила меч Кларисе в спину.
Вскрикнув, та упала лицом вниз и смахнула подолом звездочки-цветы с кустов эстрельи. Из раны между лопатками текла кровь, впитываясь в дорогую ткань платья и превращая изумрудный шёлк в чёрное сукно. Данте и София укрылись за деревом жакаранды, а Салазар попытался Кларису поднять, но не успел — тело её задымилось, и он отпрянул. Она закричала, как бесноватая при обряде экзорцизма, и сразу две Сущности — Лоида и другая Октавия — покинули её. Увидев свою копию, первая Октавия подмигнула ей — и та растворилась в воздухе.
Данте надумал вмешаться — этот Салазар куда жёстче и безумнее своего прототипа. София! Вот кто дезориентирует его!