Эстелла замотала головой так, что у неё мушки перед глазами полетели. Она попыталась крикнуть, но дурацкое растение закрывало ей рот, и она вцепилась в него зубами, чтобы перегрызть стебель.
А Салазар покатывался от хохота.
— Маурисио Рейеса? А-ха-ха-ха! Да ты совсем болван, как я погляжу! Как можно любить труп? Этот человек давно сдох! Я убил его своими руками!
Данте перевёл ошарашенный взгляд с Салазара на Эстеллу. Теперь ясно, почему она в таком состоянии — она оплакивает смерть Маурисио.
— И ты смеешь говорить, что любишь её? — с болью усмехнулся Данте. В груди так всё горело, будто в неё налили раскалённого железа. Да, Эстелла его не любит, оплакивает смерть другого, но он не уйдёт, пока не вырвет её из лап этого чудовища. — Человек, который любит, не обращается так с объектом своей любви. Любовь — это не обладание и жажда власти. Я раньше тоже не знал, что есть любовь, хотя думал, что знаю. Я был уверен, что любовь приносит счастье. Но это не так, любовь — это жертва. И боль. Когда ты любишь, тебе достаточно, что твой любимый человек улыбается, что ему хорошо, даже если он не с тобой. Нельзя заставить любить. Любовь либо есть, либо нет. Эстелла тебя не любит, она не любит и меня. Она любит Маурисио Рейеса, а ты причинил ей боль, убив его. Ты сделал её несчастной. И самое ужасное, что ты этого не понимаешь. Ты не умеешь любить.
— Да что ты там вякаешь?! Ты, пустоголовый болван, который не видит дальше собственного носа! Ты считаешь, что вправе учить меня, величайшего мага, жизни? Я не могу без неё! Я люблю Эстеллу! — голос Салазара сорвался в вопль, а глаза налились кровью.
— Если ты правда её любишь, отпусти, — спокойно сказал Данте. — Пожертвуй своим «я не могу без неё» ради её счастья. Эстелла сама знает, кого ей любить и с кем ей быть. Дай ей шанс решить самой, прекрати её мучить.
Эстелла с остервенением вгрызалась в мерзкое растение. Оно было горьким на вкус, и её выворачивало от тошноты, и так хотелось Данте обнять, зацеловать всего и никогда не отпускать.
В этот момент Салазар повернулся к ней. Подошёл вплотную. Заглянул в лицо. В глубине его глаз застыли гнев, страсть и мольба. Он долго изучал Эстеллу, потом скрипнул зубами.
— Проклятье! Ну почему? Почему так всегда? Почему ты, красавица моя, — единственная, чьи мысли я не могу прочитать? Наверное, потому что люблю тебя, — голос его дрожал, из него ушла злоба, жестокость, ненависть. Сейчас он звучал мягко и надрывно. — Но ты же мне обещала, ты сказала, что останешься со мной, красавица, если я докажу тебе свою любовь, если верну этого незаконнорождённого к жизни. Но почему твои глаза говорят иное, хотя должны объясняться мне в любви?
Он вдруг с силой рванул стебель цветка, распутывая Эстеллу. Остатки растения упали на пол, развалившись на куски.
— Говори! Скажи мне правду! Чего ты хочешь, красавица? — выпалил Салазар, вплотную приблизив лицо к её лицу. — Ты ведь любишь меня, правда? Ответь мне! — ухватив Эстеллу за плечи, он крепко встряхнул её.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — шепнула Эстелла так, чтобы слышал только он.
Он прильнул губами к её губам. Поцеловал жадно, медленно впивая её губы, но Эстелла была холодна, как мрамор. Осознав, что этот человек — Тибурон, она перестала реагировать на него, как на мужчину.
Салазар чуть прикусил зубами её подбородок, потом резко отстранился. Застыл, глядя в одну точку.
— Ты свободна, — сказал он в полной тишине.
Эстелла ушам своим не поверила. Она беспомощно переводила взгляд с Данте на Салазара и обратно. В сапфировых очах Данте, сейчас ясных и ярких, сияла любовь, глубокая, чистая, нежная и мучительная. На пушистых ресницах Салазара застыли хрустальные капельки. Сощурившись, он внимательно оглядел влюблённых и отвернулся, привалившись спиной к зеркалу.
— Все свободны, — сказал он мрачно. — Верните мне перстень и вон отсюда! Никогда больше не хочу вас видеть, семейка выродков!
Но Данте не успел отдать перстень — одно из зеркал вдруг раскололось и из него выползла огромная, жуткая каскавела.
Йоланда в ужасе вскрикнула. А Эстелла инстинктивно прижалась к ней. Взгляд Данте, изучив округу, упал на меч, чья рукоять, украшенная драгоценными камнями, поблёскивая, торчала из рамы ближайшего зеркала. Салазар, скрестив руки на груди, стоял неподвижно.
— Ну вот мы и с-с-снова вс-с-стретилис-с-сь, — прошипела змея, стуча трещоткой об пол. — Моя любимая с-с-семейка, — она близко подползла к напуганным женщинам.
Данте, выхватив меч, подался вперёд.
— Какие мы с-с-смелые! — открыв пасть, каскавела бросилась на Данте, но вдруг единорог, что до этого пробовал на зубок цветы в горшках, заржав, вспрыгнул на змею, копытами придавив её к полу.
Она зашипела, извиваясь, а Данте уже занёс меч, целясь отрубить ей голову.
Хлоп! Вяло щёлкнув пальцами, Салазар обратил змею в Кларису.
— Идиоты! — встав с пола, Клариса отряхивала чёрное бархатное платье, верх которого кроем напоминал мужской фрак. Потом обернулась к Салазару.
— Мог бы и вмешаться раньше. Или тебе нравится смотреть, как эти выродки меня убивают?
— Именно так, — безразлично отозвался он.
Эстелла, покинув объятия Йоланды, схватила Данте за рукав и потянула его к себе, давая понять, что ей страшно. Юноша подошёл, хотя ноги его не слушались — было очень тяжело находиться с Эстеллой рядом. Но это не имеет значения, главное её защитить, вывести отсюда живой и невредимой. И Данте, с пренебрежением отбросив меч в угол, потрогал кончиками пальцев её волосы, не решаясь на большее. Йоланду же он проигнорировал, не одарив её и взглядом. Единорог встал перед ними, защищая всех троих от опасности.
— А я-то думала, ты умный и сильный, — цокая каблуками, Клариса подошла к молчаливому Салазару. — Я всегда тебя любила именно за твой ум и несгибаемость. Ради тебя я готова была на всё! А ты, ты раскис из-за глупой соплячки. Променял меня на эту безмозглую, — она сверкнула на Эстеллу ярко-жёлтыми, как лимоны, глазами. Эстеллу аж чуть не сбило с ног, такую волну ненависти она ощутила. — Она даже не ведьма, лишь пустоголовая дура! Ты меня разочаровываешь, Ло.
— Закрой рот и никогда не называй меня Ло, Клаудия! — выдавил он сквозь зубы.
Подойдя к Салазару вплотную, Клариса стукнула его в грудь кулаком. Он встряхнул волосами, смахивая их с лица. Цап! Схватил Кларису за горло, вонзив когти в её шею.
— Никогда, никогда больше не смей меня бить, идиотка! — рыкнул он, припечатав её к стене. — И пойми, наконец, одну вещь: я тебя не люблю! Никогда не любил и любить не буду! Много лет назад я любил Соледад, но она вышла за другого. Теперь я полюбил Эстеллу, и она тоже рвётся к другому. История повторяется. Ирония судьбы, не правда ли? — горько усмехнулся он. Вытащил из кларисиной шеи когти и, отойдя в сторону, стряхнул с них кровь.
Она поднесла руку к горлу, залечивая рану.
— Они не любят тебя, но я тебя люблю! — прохрипела Клариса. — Зачем любить тех, кто этого не достоин, тех, кто не подарит тебе счастья? Ведь есть я! Я красивая и я сильная, я талантливая колдунья. А они даже не волшебницы, какие-то ничтожества! Ну погляди на меня, почему я тебе не нравлюсь, Ло? — вскинув голову, она пошла на него грудью.
— Хочешь знать почему? — ядовито хмыкнул Салазар. — Соледад — женщина, которую я любил, когда мне было двадцать, и Эстелла — женщина, которую я люблю сейчас, они похожи. У них обеих есть то, чего нет у тебя — чистая душа. Они обе способны на глубокое чувство. А ты лгунья и убийца. Ты интриганка. Ты пыталась чужими руками убить Йоланду, дабы насолить ей, своему брату и Роксане. Ты убила Гаспара, потому что они с Сантаной раскусили твою причастность к смерти Луиса Парра Медина. Ты убила Виктора, ожидая, что Данте кинется спасать его, позовёт на помощь других батраков, и они поймут, что это он убил Рене и Сильвио. Ты убила Хорхелину, чтобы втереться в доверие к Либертад. Наконец, ты обманула Эстеллу, убедив её ударить Данте мечом. Между тобой и женщинами, которых я любил и люблю — большая пропасть, — высокомерно выдавил Салазар, точно гордясь своей неразделённой любовью. — Они обе достойны любви, потому что они не способны на подлость. А ты нет. Ты змея. Но удовлетвори моё голодное любопытство, прошу тебя. Меня терзает несколько вопросов. Первый из них: зачем ты руками Эстеллы хотела убить Данте?