— У моего мужа есть имя, — подавляя гнев процедила Эстелла. — Его зовут Данте, если вы забыли, бабушка.
Она снова называла Берту «бабушкой». Их примирение состоялось по переписке, и Эстелла не желала рушить этот хрупкий мир, но если бабушка станет обижать Данте, она опять перейдёт на официальное «сеньора».
— Забудешь тут, как же, — буркнула Берта, обмахиваясь шёлковым веером, расписанным под китайскую фреску: стрекозами и соловьями, сидящими на веточках магнолии.
— Знаете, сеньора, — сказал Данте, — если я вам так неприятен, это ваше дело. Я от вас тоже не в восторге. Ненавижу людей, которые суют нос в чужую постель. Думаю, перемирия у нас с вами не выйдет. Так что предлагаю избрать тактику игнорирования: меня нет для вас, а вас — для меня, — и он пугающе сверкнул глазами. — Эсте, родная, я отойду. Спрошу как дела у отца. С вашего позволения, — при обращении к Эстелле голос его зазвучал нежно. Чуть приподняв цилиндр, Данте ушёл к Ламберто, что в волнении стоял у алтаря.
Берта сжала губы в тонкую ниточку.
— До чего ж несносный тип, уму непостижимо! — проворчала она. — Настроения и так нету — приехать на свадьбу этих убийц, где ж это видано? Так его ещё и портят всякие! — и, обмахиваясь веером, вместе с сеньором Альдо Берта отправилась рассматривать округу.
Сантана и Эстелла остались одни. Эстелла чувствовала себя неловко — Сантана, насочинявшая в письмах о своей замечательной семейной жизни, была не в курсе, что Берта поведала Эстелле о проделках Клема. Но разоблачать бабушку и ссорить её с Сантаной Эстелла не хотела.
— А что это Клем с тобой не приехал, Санти? — прикинулась Эстелла дурочкой. — Мог бы навестить нас, с Данте увидеться.
— Да не захотел он, — неопределённо махнула рукой Сантана. — Сказал, ему тут все чужие, а Данте видеть он не хочет.
— Раньше они ладили, — вздохнула Эстелла, теребя брошь на шляпке, — но потом между ними пробежала кошка, а я так и не знаю какая.
— Я сама не знаю. Клементе мне не говорил, почему они рассорились с Данте. А после смерти Гаспара он вообще зол на вашу семью. Говорит, если бы Гаспар сюда не поехал, жив бы остался. А я так и не могу ему рассказать, что в смерти Гаспара я тоже виновата.
— В каком смысле? — изумилась Эстелла. — Санти, я же тебе писала, что это твоя бывшая тётка его убила. Кстати, я так и не могу смириться с тем, что Амарилис и Клариса — это один человек. И не могу простить ей того, что она сделала с Данте, — Эстелла взмахнула локонами.
Отойдя от гостей, подруги расположились у цветущей акации.
— А я тебе всегда говорила, Эсти, что тетя Амарилис — та ещё штучка, — Сантана понизила голос, наклоняясь к эстеллиному уху. — Я с детства видела, что она не подарок. Она мне казалась строгой, но справедливой, а позже я стала замечать за ней странности. Во-первых, дядю Норберто она не любила. Во-вторых, эти её вечные исчезновения из дома. В-третьих, она меня запугивала и внушала мне всякую ерунду. Говорила, что я уродка и что в меня никто не влюбится. Называла меня «чёрной вдовой», убеждая, что любой мужчина, на которого я посмотрю, умрёт. Она довела меня до паранойи, я и правда стала в это верить. Я так боялась, что мужчины, которых я полюблю, погибнут, что стала заглядываться на девушек. Но потом дядя Норберто настоял на браке с Луисом. Тётя Амарилис делала вид, что рада этому, а сама меня убеждала, что я сломаю Луису жизнь.
— А накануне свадьбы она сказала, что у неё для меня сюрприз, свадебный подарок. И когда Луис умер, я испугалась и подумала: а не её ли рук это дело. Тётя специально меня запугивала, чтобы держать в своей власти, я ведь была нужна ей, чтобы внедриться в твою семью, — Сантана горько вздохнула. — По этой же причине она подружилась с твоей матерью, Эсти. Она всё рассчитала. А мной она хотела управлять, а, может, ещё и задействовать в своих планах. Но когда я влюбилась в Клема, тётя Амарилис поняла, что я вышла из-под её контроля. Её это жутко бесило, я знаю. Когда я стала ходить в «Маску», там я узнала, что брат сеньора Нестора — «доктор мёртвых» [2]. Однажды сеньор Нестор рассказал о своём брате, и я попросила его о помощи. Его брат, покопавшись в своих архивах, выяснил, что Луис умер от яда, состав которого никто не смог определить. Брат сеньора Нестора объяснил, что этот яд проник через кожу. Отравление произошло от взаимодействия с какими-то предметами или с одеждой, с посудой. Меня это озадачило, и я долго думала: как тётя, которая не пересекалась с Луисом лично, могла его отравить. И меня осенило. Когда объявили нашу с Луисом помолвку, тётя Амарилис закатила ужин, где подарила Луису трость. Очень красивую, из белого дерева, с ручкой в виде головы дракона. И у неё был острый, как пика, наконечник.
Описание трости показалось Эстелле знакомым. Где же, где она видела такую трость? И у кого?
— Луису очень понравился подарок, — рассказывала Сантана. — Он коллекционировал необычного вида трости. Похоже, эту трость тётя и напичкала ядом. Брат сеньора Нестора сказал, что у Луиса ладони были чёрные, то есть соприкасался с ядом он именно руками.
— Интересный способ убийства! — повела бровью Эстелла. — Какая же эта женщина гадюка! Но до чего изобретательна!
— У неё извращённый мозг, — покивала Сантана. — Нормальный человек, даже если бы и пошёл на убийство, до такого бы не додумался.
— Санти, ты меня прости за то, что я сейчас скажу, — призналась вдруг Эстелла, — но когда умер Луис и Данте из-за этого попал в большую беду, у меня было много разных мыслей. Я даже подумала, что это ты его убила. Потому что перед свадьбой ты так странно себя вела...
Сантана рассмеялась.
— Понимаю. Но я действительно вела себя странно. Я была расстроена и наговорила тебе ерунды, потому что в тот день я хотела сбежать, до или после свадьбы. Соль обещала мне помочь, и я даже собрала чемоданы, но Луис умер и побег сам отменился. Кстати, я ведь знала, что Данте твой не трогал Луиса. Вы сидели далеко, а я стояла рядом с Луисом, я видела, как он упал, смахнув с алтаря свечи. Он упал на них, поэтому и загорелся. Когда Данте к нему подошёл, он уже был мёртв.
— Ты меня простишь за то, что я плохо о тебе думала? — хлюпнула носом Эстелла.
— Ну конечно, Эсти. Мы обе тогда были не в себе. Я же могла помочь и заступиться за Данте, но я не решилась связываться с падре Антонио. Да и тётя Амарилис нас с дядей так быстро оттуда утащила. Она говорила, что боится скандала, и что ей стыдно в глаза смотреть своим друзьям. Ты тоже прости меня, что я струсила, да и я хотела уберечь тебя от Данте, подумала, может, оно и к лучшему, — и Сантана обняла подругу, насколько позволял выпирающий живот.
— Но я всё равно не понимаю каким боком тут Гаспар, — призналась Эстелла. — Один человек мне сказал... — она замялась — Сантана не знала о существовании Салазара, — что ты хотела, чтобы Гаспар помог тебе раскрыть смерть Луиса, но я в это не поверила.
— Это правда. Когда я догадалась про трость, я захотела её найти. Но родители Луиса умерли от чумы, да и доступ в его дом мне был заказан с момента свадьбы. Я ждала подходящего случая. Когда появился Гаспар, меня удивила тётина заинтересованность им. Я не верила, что она могла его полюбить. Я иногда думала, что она любит женщин, потому что ко всем мужчинам, включая дядю Норберто, она была абсолютно равнодушна. Она как ледяная глыба. В общем, я рассказала Гаспару о своих подозрениях. Он обещал мне помочь и стал ухаживать за тётей Амарилис. И когда ты мне рассказала о его смерти, я почувствовала себя виноватой. Ведь это я втянула Гаспара в эту историю, а в нём хитрости не было ни на грош. Вот и всё, — подытожила Сантана. — Самое плохое, что я не могу рассказать об этом Клему. Если он узнает, что это я виновата в смерти его отца, он меня возненавидит.
— Санти, перестань, ты ни в чём не виновата! — Эстелла, пожав Сантане обе руки, усадила её на ближайшую скамейку, белоснежную, резную, с изящными ножками. — Ты хотела справедливости, хотела как лучше. А Гаспар всё-таки мужчина, а не кисейная барышня, он сам в это ввязался и решил тебе помочь, мог ведь и отказаться. И нет твоей вины в том, что эта женщина такая подлая. Я сама попалась на её удочку.
— Ты думаешь, Эсти, мне надо рассказать Клему правду о смерти его отца? — грустно вопросила Сантана. — Он-то думает, что Гаспара укусила змея.