Но после обеда В-сканер доложил о приближении с запада большого количества людей и животных. Спустя полчаса слух уловил блеяние, ржание, крики людей, грохот повозок.
Накинув на себя одежду и повесив автоматы на грудь, мы с Кирой вышли из-под моста на возвышенность.
С запада на восток вдоль реки в облаке пыли двигалась орда. Судя по количеству всадников и размеру обоза, там было не одно становище. Впереди скакали разведчики. Среди них я различил знакомых старейшин.
Отщепенцы почуяли и нас с Кирой еще до того, как мы возникли в поле зрения.
— Тебе не кажется, что их больше, чем было? — спросила Кира.
— Кажется.
— Тут несколько становищ.
— Ага. В любом случае не придется плестись к ним.
Незнакомые всадники из чужих становищ галопом поскакали вверх на возвышенность, где расположились мы с Кирой, но на полпути нерешительно остановились. Почуяли действие Лапы Дьявола, которая лишает волшбы. Небось вознамерились с криками “Хурр” носиться вокруг нас, как это заведено у этих воинственных кочевников, но Знак отбил это желание напрочь.
Зато с улыбками приблизились Викентий, Франсуа и Люция. Остальные не спешили на встречу.
— Хурр! — крикнул-таки рыжий и здоровенный Викентий. — Олесь! Кира!
— Привет, Викентий! — отозвался я. — Куда собрались?
— Был Совет старейшин становищ, — почтительно понизив голос, сказал Отщепенец. — Ты уехал, совещались без тебя. Надумали идти все-таки на восток.
— Совет старейшин становищ? Они ж вроде только во время войны заседают?
— Так и есть. — Он оглянулся на орду и нахмурился. — Война началась.
Глава 13. Большой сбор
Позже я выяснил, что орда должна была идти весь день на восток, где простираются территории других становищ, и вытеснить аборигенов с насиженных мест.
Аборигены о незваных гостях уже прослышали благодаря разведчикам, поэтому все восточные становища несколько дней пребывали в состоянии энергичной подготовки к боевым действиям. Именно эти восточные разведчики и попали в сферу действия моего радара дня три назад.
Я переговорил со знакомыми старейшинами, которые ничем не выдали удивления, застав меня здесь, и не задали ни одного вопроса. Зато все проявили живой интерес по поводу того, приму ли я участие в битве. Им был нужен каждый воин.
Я предложил устроить здесь, возле моста, короткий привал, чтобы уломать их на поход на южную сторону реки. Дело это было, судя по всему, непростое — Отщепенцы явно нацелились на восток, а о юге никто не помышлял. Чтобы они изменили планы, требовалось время и большое красноречие. Красноречие — не моя сильная сторона, так что оставалась надежда хотя бы задержать их здесь подольше, чтобы каким-то чудом их потом переубедить.
Старейшины поначалу отказались делать привал. Привал для такой орды — это надолго. Это смерти подобно. Орда — это не войско из дисциплинированных воинов; это все люди, включая необученных симплов и детишек. На старейшин не подействовал даже мой толстый намек, что, если они сделают привал и мы поговорим, я присоединюсь к орде и таким образом сильно усилю армию.
Тогда Кира шепнула мне на ухо, что надо просто пообещать добыть много дичи для орды. С моими навыками (и Знаками!) магической охоты и рыбалки это будет несложной задачей. А мясо для прожорливой орды никогда не бывает лишним.
Я сказал старейшинам об этом, и они, к моему удивлению, сразу согласились немного задержаться. Викентий предложил мне своего заводного коня, и я поскакал в чисто поле, надеясь, что не придется долго плутать в поисках какой-нибудь дичи. Викентий и Франсуа — неразлучная парочка, — а также Люция, Варвара и пятеро незнакомых Отщепенцев составили мне компанию. То ли из любопытства, то ли из желания развеяться.
Отщепенцы тоже охотятся с применением волшбы, которой приманивают диких животных. Но связь с дичью у них создается слабая, не чета той, что у моих Знаков. Иногда Отщепенцам хватает сил заставить зверя замереть, после чего его подстреливают или набрасывают лассо. Я же мог вообще сидеть на одном месте и заставлять животных стекаться ко мне. Было только одно важное условие: дичь должна попасть в поле действия моего сканера.
В первые полчаса мы не наткнулись ни на табун диких лошадей, ни на джейранов. На мелочь вроде сурков и фазанов я размениваться не захотел. Для большой орды этого мало, а я намеревался произвести впечатление, чтобы позже меня внимательнее слушали насчет похода на юг. Мои спутники, державшиеся на расстоянии, принялись ухмыляться и многозначительно поглядывать на солнце.
Но затем на горизонте показалось немалое стадо куланов — непарнокопытных, похожих на осликов.
Кое-кто начал доставать стрелы из колчанов, готовясь стрелять. Видно, они считали, что охота будет вестись, как обычно. Я заставлю куланов застыть на месте, а остальные забросают стадо стрелами.
Но я тупо подозвал куланов Знаком Морока, и дикие ослы послушно приблизилось к нам, как стадо домашних коров. Дальше я просто гнал их перед собой до самого берега Танаиса, где остановилась орда, а мои спутники таращили глаза и подбирали отпавшие от изумления челюсти.
Ухмылки с татуированных и загорелых лиц Отщепенцев пропали начисто.
Стадо завели в поспешно воздвигнутый загон, и я мысленно потер руки — теперь орда никуда не уйдет по крайней мере до завтра. Извините меня, дикие ослы, но мне позарез нужны Отщепенцы для похода на юг…
Подобная “охота” впечатлила всех без исключения Отщепенцев и симплов. Теперь никто не косился на меня, не усмехался, не смотрел на солнце (жест, аналогичный посматриванию на часы в Скучном мире). Симплы занялись заготовкой мяса, задымили костры, начали воздвигаться шатры. По разговорам и общему настроению было понятно, что орда не то что сегодня, но и в ближайшие несколько дней никуда не двинется, несмотря ни на какие территориальные войны.
Какие же раздолбаи эти Отщепенцы, размышлял я, глядя на радующихся скорому пиру степных кочевников. Ни дисциплины, ни идейности, ни государственности; лишь бы помахать шашкой, пострелять из луков, да набить желудок. Однако живут они дружно, и нет у них ни отвратительной небинарной морали россов, ни промывания мозгов вкупе с тюремными лагерями сиберийцев. Может, так и нужно жить — по-простому? Чем сложнее система (в том числе общество), тем больше в ней багов?
— Этак я скоро стану главарем всей этой шайки, — негромко произнес я под нос. — Главное, следить, чтобы все были сыты, и они пойдут за тобой хоть на край света…
Стоявшая рядом Кира ответила:
— Они не потерпят диктатора над собой. Не такой менталитет. Они ведь очень свободолюбивы, эти Отщепенцы. Любая дисциплина, даже воинская, это ограничение свободы, поэтому они такие… Любой рядовой ведун вправе бросить вызов на бой старейшине на Праздник Урожая, и старейшина не может отказаться или выставить вместо себя кого-то другого.
— А если я их всех уложу на лопатки? — спросил я шепотом. — Не то чтобы я всерьез собирался, просто любопытно.
— Если ты чрезмерно усилишься и начнешь диктовать совету становищ, от тебя попросту рано или поздно избавятся. Ударят в спину или задушат ночью. Или отравят. Я читала в книгах об Отщепенцах — у них не раз бывали такие случаи. Никакой самодержец в стане надолго не задержится.
— Очень мило…
— За это многие народы боятся и ненавидят Отщепенцев. Например, сиберийцы. В Вечной Сиберии не представляют себе мира и порядка без жесткой вертикали власти. А Отщепенцы не в силах вообразить жизнь без свободы и, как следствие, некоторой доли анархии.
Я оторвался от лицезрения дымящего кострами становища и обернулся к Кире.
— Утверждаешь, что структура общества зависит от менталитета народа?
Мне нравилось вести такие беседы с Кирой. Раньше мы разговаривали об этом с Витькой…
— Не только. Но и от менталитета тоже.
— Но менталитет формируется в том числе и структурой общества! Что было первым — менталитет или структура? Курица или яйцо?