Дегтярев достоверно знал, что в этой комнате находится скрытая видеокамера, но она включается периодически, при заступлении новой смены на дежурство либо перед выходом группы через этот вход. Поэтому, потратив время, они нашли маленький, диаметром около полутора миллиметров, глазок камеры, который тут же был замазан грязью, создавая видимость полной случайности этого события. Чеботаев достал небольшое устройство из переделанного электрошокера и подсоединил его к считывателю системы контроля управления шлюза. Раздался треск электрического разряда, и светодиод на панели считывателя погас. Вся команда бойцов в спешном порядке покинула помещение, притаившись вне зоны видимости.
Исходя из точного знания инструкций, в скором времени ожидалось появление наряда минимум из трех-четырех бойцов в сопровождении штатного технаря, но, к удивлению Дегтярева, им пришлось ждать более сорока минут – жесткие правила безопасности даже в воинском подразделении на фоне всеобщей апатии, развившейся повальной наркомании, волны самоубийств, уже практически не соблюдались. Потеря дисциплины была первым сигналом начинающейся агонии оставшихся в живых людей, даже здесь, где собирались лучшие кадры Министерства обороны Украины.
Пришли двое. Один из них подошел к решетке, проверив ее целостность, для приличия выглянул наружу, не заметив притаившихся спецназовцев. Второй, видимо техник, начал копаться в механизме считывателя электронных ключей. Даже на своей позиции Дегтярев слышал его недовольное бурчание.
Захват прошел быстро и практически без эксцессов. Охранника просто сбили с ног и оглушили, а техника скрутили, и забрали радиостанцию, чтоб он не смог оповестить свое руководство.
Заполучив в руки электронные ключи охранника и техника, Чеботаев уже собирался юркнуть в люк, когда Дегтярев его остановил и приказал подготовить пленного для допроса.
Когда с него содрали противогаз, тот ошалело вращал глазами, рассматривая захвативших его боевиков. Вопросы были короткими, и на любую попытку увильнуть от ответа техник сразу получал чувствительный удар прикладом автомата.
– Кто сейчас командует гарнизоном бункера?
– Капитан Карпов.
– Сколько вас?
– Восемь человек.
– В шлюзовом отсеке есть видеокамера, сейчас она функционирует и контролируется?
– Э-э-э-э… – техник задержался с ответом и сразу согнулся от чувствительного удара по почкам.
Дегтярев спокойно продолжил:
– Повторяю. В шлюзовом отсеке имеется видеокамера, сейчас она функционирует и контролируется?
– Да.
– В случае нештатной ситуации, какой твой порядок действий?
– Известить дежурного.
– У него?
– Запуск первого протокола безопасности. Поднятие уровня боеготовности до уровня «Военная угроза».
– Сейчас какой уровень боевой готовности?
– Тревога третьей степени.
– Почему?
– В Крыму русские группу спецназа уничтожили. Возможно нанесение ракетных ударов по нашим бункерам.
– Н-да. Весело. Ты можешь сюда вызвать капитана Кар-пова?
– Ну-у-у-у… Ой! – он опять скривился от удара.
– Мне еще раз повторить?
– Нет, не надо. Я могу связаться.
– Связывайся, но смотри, устроишь тут игры с кодовыми фразами, погибнешь первым. У тебя семья есть?
– Есть, жена и дочка.
– Ну вот ради них не делай глупостей. Мы своих не уби-ваем.
Техник скривился.
– Какие вы мне свои?
– Карпов потом сам тебе объяснит. Давай вызывай его и не шути.
– Вы знаете Карпова?
Дегтярев выразительно взглянул на Чеботаева, который тут же дал подзатыльник болтливому пленному. Дальше объяснять смысла не было, поэтому ему просто протянули радиостанцию, а в затылок уперся ствол глушителя, накрученный на пистолет Стечкина. Тот трясущимися руками отжал тангенту и чуть срывающимся голосом произнес:
– Барс-один, ответьте Барсу-восемь. Барс-один, ответьте Барсу-восемь.
Через минуту таких вызовов ему ответил раздраженный голос, искаженный динамиком радиопередатчика: