Я расписался. Теперь мне осталось жить семьдесят два часа. Фигурально выражаясь.
— Что будет, если я не покину планету в течение семидесяти двух часов? — осведомился я, возвращая бумаги вербовщице.
— Ничего, — ответила она, забирая листочки. — За исключением того, что поскольку вы с юридической точки зрения мертвы и вся ваша собственность будет передана новым владельцам, согласно вашему волеизъявлению, то ваши права на пользование услугами здравоохранения и различные социальные блага будут отменены или переданы наследникам. Как юридический мертвец вы не имеете никакого законного права на защиту со стороны общества от любых посягательств, начиная от клеветы и кончая убийством.
— Получается, что кто-нибудь может запросто подойти и прикончить меня и это не будет иметь никаких юридических последствий?
— Думаю, не так, — сказала женщина, задумавшись на пару секунд. — Если кто-нибудь убьет вас, когда вы будете юридически мертвы, то, полагаю, здесь, в штате Огайо, это может быть расценено как осквернение могилы.
— Восхитительно, — усмехнулся я.
— Однако, — продолжала она до отвращения равнодушным тоном, — обычно до таких крайностей дело не доходит. В любой момент — до истечения семидесяти двух часов — вы можете просто-напросто отменить свое решение о вступлении в армию. Достаточно позвонить мне сюда. Если меня не окажется на месте, назовите автоответчику свое имя. Как только мы удостоверимся, что с просьбой об аннулировании вербовочного документа обратились именно вы, договор будет расторгнут. Только имейте в виду, в таком случае вы навсегда лишаетесь возможности завербоваться. Повторная процедура невозможна.
— Это я тоже понял, — сказал я. — Теперь вы, наверно, должны привести меня к присяге?
— Ничего подобного, — отрезала женщина. — Я должна всего лишь обработать эту форму и вручить вам билет.
Она снова склонилась к своему компьютеру, несколько минут печатала, а затем нажала «ВВОД».
— Сейчас компьютер оформляет ваш билет, — пояснила она. — Это займет несколько минут.
— Отлично, — отозвался я. — Вы позволите мне задать вам вопрос?
— Я замужем, — резко бросила она.
— Вообще-то я собирался спросить совсем не об этом. А что, к вам действительно обращаются с такими предложениями?
— Все время, — с ударением заявила она. — Это ужасно раздражает.
— Сочувствую вам, — сказал я.
Она кивнула в ответ.
— Но я собирался спросить, приходилось ли вам когда-нибудь встречаться хоть с кем-нибудь из ССК.
— Вы имеете в виду, кроме новобранцев?
Я кивнул.
— Нет. ССК содержит здесь корпорацию, которая занимается вербовкой, но никто из нас не числится в армии. Я думаю, даже генеральный директор. Мы получаем всю информацию и материалы от сотрудников посольства Союза колоний, а не напрямую из ССК. По всей видимости, они вообще не бывают на поверхности Земли.
— А вас не тревожит, что вы работаете на организацию, с которой никогда не имели прямого контакта?
— Нет. Работа нормальная, а платят просто на удивление хорошо, особенно если учитывать, как мало денег они тратят на содержание этой лавочки. Но ведь и вы собираетесь вступить в организацию, о которой не знаете ровным счетом ничего. Вас это не тревожит?
— Нет, — признался я. — Я уже стар, моя жена умерла, и я не вижу особых причин оставаться здесь дальше. Вы-то сами намерены записаться, когда придет время?
Женщина пожала плечами:
— Я ничего не имею против старости.
— Я тоже ничего не имел, пока был молод. Эта мысль пришла ко мне вместе со старостью.