– Всё, ты попал! – Вновь забравшись на кузов, скинхед бросил очередную бутыль бойцу прямо под ноги. Тот кувыркнулся в сторону, однако рукав всё же запылал ярким огнём, обжёг кисть. Неонацист тем временем приготовил ещё один «коктейль», но Павел опередил его: выставил в здоровой руке «Стечкина» и выстрелил.
Зажжённая бутыль выпала из руки раненого и превратила кузов в костёр инквизиции. Получив пулю в плечо, скинхед заработал более жестокую смерть: пламя заволокло его, нещадно жгло волосы и кожу. Нацист вопил от боли, но дикие крики растворялись в общем гомоне поражённой Москвы. Огонь достал другие бутыли с горящей жидкостью. Столб пламени вырвался в стороны и разнёс ЗИЛ в щепки, оставив только покорёженный остов и эхо сгоревшего заживо преступника.
Павел не желал ему такой смерти. Он вовсе не хотел убивать, намереваясь предать врага слугам Фемиды. Но вместо богини справедливости на их поединок явилась владычица мести. Немезида забрала душу проклятого и оставила жизнь охотнику. Неонацист сделал свой выбор: пошёл убивать и поплатился за это. Но таких сотни, может, тысячи, и сейчас каждый из них сражался с силами закона. Неужели смерть постигнет их, рабов неизвестного агрессора, стремящегося уничтожить всё, что страна выстроила за двадцать с небольшим лет? Кому это нужно? Почему он так упорно добивался своего? Павел Соколов задумается об этом позже, а сейчас, отойдя от потрясения, он должен был выдержать ещё один бой. Возможно, последний.
Пистолет заклинило, травматическая винтовка потеряна в погоне. Он один, их десяток. Заляпанные кровью душегубы неслись к спецназовцу, чтобы предать его своей богине возмездия. Такова суть настоящей мести: справедлива она только для мстителя. У жертвы же своя истина. Но когда дело доходит до отмщения, слушать нелепую правду никто не собирается. Она – лишь повод для гнева, подкармливающего орудие в руках злого рока.
Толпа свалила Павла с ног, избивала ногами, выкрикивала проклятия. Вскоре она ослабила атаку, подалась в стороны. Один из них подобрал арматуру убитого скинхеда и побрёл к Соколову. Удар, и жизнь спецназовца остановится навсегда.
Глаза заволокла яркая вспышка, по ушам больно резанул свист, а после едкий дым перекрыл дыхание. Это всё, что успел запомнить Павел перед тем, как провалиться в пропасть.
– Давай, парень!
Перед глазами замаячил тёмный силуэт. Соколов опёрся на локти и прокашлялся. Миронов сразу же убрал пузырёк с нашатырным спиртом.
– Очухался? – Тот похлопал бойца по спине.
– Вы… Как?
– Справились. Четверо раненых, но потерь не понесли. Ты, я вижу, тоже времени даром не терял, Сокол. – Командир кивнул в сторону тел, уложенных в один ряд.
– Мне… пришлось…
– Знаем, – с горечью сказал Виталий. – Эх, во что всё вылилось…
Сослуживцы помогли Павлу подняться на ноги. Тот побрёл к навесу, возле которого сгрудились остальные собровцы.
– Что там такое?
– Объект наших поисков.
Бойцы СОБРа с интересом рассматривали «Берсерк». Артефакт валялся на земле у тела старика. Его ярко-красное свечение улетучилось вместе с разгромом толпы. Тусклый, никому не нужный камень потерял былую власть, как и его истёкший кровью хозяин.
***
Пока позади гремел шум битвы, майор Рокотов и капитан Кравцов мчались к Красной площади. Территорию вокруг Кремля вовремя оцепили силы ОМОНа. Митингующим не стоило и помышлять о том, чтобы ворваться сюда.
Особистов встретил десяток бойцов в бронежилетах и защитных шлемах. У каждого автомат и светошумовые гранаты.
– То, о чём твердит генерал Токарев, нереально, – бросил командир отряда ФСО.
– Нереально за один час всполошить всю страну. Мы должны проверить наводку.
– Мы с вами. Прикроем, если враги действительно там.
Рокотов и сам ставил под сомнение догадку Замоскворецкой. Как преступники протащили и, более того, сами укрылись на закрытом правительственном объекте? Куда смотрела федеральная охрана? Впрочем, если подставные силовики смогли влиться в отряд сопровождения Терентьева, тайное пребывание артефакта на Спасской башне вполне возможно. Рокотову вновь привиделись кровавые молнии, озаряющие фигуру в чёрном плаще. Ночной кошмар настолько совпал с реальным положением вещей, что майор бы даже не удивился встрече с Повелителем мёртвых. Ведь должен за всем происходящим кто-то стоять. Таинственный манипулятор, играющий чужой волей. Тот, кому известны все хитрости провокаций и подстрекательств. Агрессор, разжегший в людских сердцах пламя ненависти.
– Давайте внутрь! – Грозный рык командира отвлёк Рокотова от навеянных окружением размышлений. – Двинемся по лестнице. Будьте осторожны, там темновато.
Передвигаться в тесном узком коридоре пришлось на ощупь. Слабый свет проникал через щели, но его едва хватало, чтобы не рухнуть на кривые ступени. Спасская башня, одно из величайших строений России, вобрала в себя людей, отрезав их от остального мира. Лестница закончилась, и отряд высыпал на просторную площадку.
– Давайте даль… – Командир не успел договорить. Короткая очередь прогремела сбоку, и агент ФСО, сражённый бронебойными пулями, повалился на пол.
Остальные сработали мгновенно. Шквальный огонь припечатал убийцу к стене. Экипированный в чёрную униформу солдат выронил «Скар» и повалился следом за оружием. Рокотову хватило мимолётного взгляда, чтобы опознать наёмника из «Чёрных коршунов».
Очереди полились со всех сторон. Из нескольких пролётов застучали винтовки, в ответ которым прогремели выстрелы агентов. Те заняли свою сторону обороны и вели огонь на поражение по «коршунам». Кравцов, оказавшись рядом с бойцами ФСО, пытался отстрелять наёмников из пистолета. Рокотов же забрался на лестницу, ведущую на самый верх. У него был только один путь, он и сам это понимал. Здесь, в перестрелке между двумя группами профессионалов он мало чем мог помочь, зато имел все шансы остановить безумие, творящееся на улицах Москвы. Зажав в ладони рукоять «Гюрзы», майор Рокотов шагнул во мрак лестничного пролёта.
Каждая ступень – шаг к концу. Рокотов должен поставить жирную точку в этой истории. Тайная война, развязавшаяся между тенями, вылилась в открытый локальный конфликт. Шесть месяцев неусыпного бдения оказались напрасны: враг сумел перехитрить их и сотворить непоправимое. Единственный шанс исправить положение – остановить нечто, влияющее на сотни митингующих с вершины Спасской башни.
Свет и тихие голоса. Майор приближался к очередной площадке. По его подсчётам, выше находились только легендарные куранты. Последний шаг и…
У боковой стены сидел Владимир Терентьев. Обычно приветливое лицо человека средних лет, мелькавшее по телевидению, покрылось морщинами и выражало глубокую безысходность. Связанный, он порой поднимал голову, глядя на надзирателя, чтобы снова потупить взгляд и уставиться в колени. Мэр сопротивлялся преступникам, но им удалось сломать его. Следил за пленным мужчина в чёрной экипировке. Каменное лицо, холодный взгляд, поражённая шрамом скула. Юрий Андреевич Беспалов вертел в руках «Грач», то и дело прислушиваясь к стрельбе снизу. Он неистово верил, что «Чёрные коршуны» одержат победу в схватке на нижнем уровне. Но внимание майора зациклил на себе третий: высокий человек в чёрном плаще. Длинные белоснежные волосы ниспадали на широкие плечи. Рост и телосложение при абсолютной седине показывали, что с этим человеком нельзя иметь вообще никаких связей – лишь стрелять на поражение. Агрессор стоял у проёма в стене, держа в руке сгусток неизвестной материи. Тот словно пульсировал в сухой ладони, при каждом ударе выделяя тёмно-фиолетовый свет. Вот он, артефакт, контролирующий «Берсерки».
Пришло время распрощаться с тьмой коридора. Рокотов направил пистолет на старика и ступил на свет площадки. Все трое уставились на майора: один с надеждой, другой с ненавистью, а третий… Взгляд старика не выражал ровным счётом ничего.